Тот день, когда я вернула свекровь в дом моего неверного мужа и его любовницы, ошарашив их словами
Мы с Михаилом прожили в браке семь лет. С самого свадебного дня я согласилась жить со свекровью, Раисой Петровной женщиной, пережившей инсульт, парализованной с одной стороны и нуждавшейся в постоянном уходе: кормлении, переодевании, укладывании спать. Сначала я думала, что справлюсь: она моя свекровь, я её невестка, заботиться о ней было моей обязанностью.
Но я не представляла, как долго продлится это бремя… и самое горькое его со мной не разделял единственный, кто должен был: мой муж, Михаил.
Днём он работал, а вечерами прилипал к телефону. Часто говорил: «Ты ухаживаешь за мамой лучше меня. Если попробую я ей будет хуже». Я не держала на него зла.
Мне казалось, так и должно быть: жена ведёт дом, муж добывает хлеб. Пока я не узнала, что Михаил не только на работе… у него была другая.
Однажды я наткнулась на сообщение: «Сегодня опять приду. Быть с тобой в тысячу раз лучше, чем дома». Я не закричала, не разрыдалась, не устроила скандал.
Тихо спросила: «А твоя мать, которую ты все эти годы забрасывал?» Михаил промолчал. На следующий день он ушёл из дома. Я точно знала куда.
Я взглянула на Раису Петровну женщину, которая когда-то критиковала каждую съеденную мной ложку, каждый отдых, твердила, что я «не достойна быть её невесткой» и комок встал у меня в горле. Хотела бросить всё. Но потом напомнила себе: человек должен сохранять достоинство.
Через неделю я позвонила Михаилу. «Ты свободен? Привезу тебе мать пусть теперь ты о ней позаботишься».
Сложила её лекарства, медицинские записи и потрёпанную тетрадь с графиком приёма в холщовую сумку. Вечером усадила в коляску и мягко сказала: «Мама, отвезу тебя к Мише на несколько дней. Сидеть в четырёх стенах скучно». Она кивнула, глаза блестели, как у ребёнка.
В их маленькой квартире я нажала звонок. Дверь открыл Михаил, а за его спиной виднелась та самая женщина в шёлковом халате и с алыми губами. Я вкатила коляску в гостиную, разложила пледы и подушки, поставила сумку с лекарствами на стол.
Квартира пахла резкими духами, но была холодной и безмолвной. Михаил забормотал: «Что… что ты делаешь?»
Я улыбнулась. «Помнишь? Мама твоя. Я всего лишь невестка. Семь лет я за ней ухаживала… хватит». Женщина за его спиной побледнела, так и не доев ложку творога.
Развернулась спокойно, будто завершала давно задуманное. «Вот её карта, рецепты, памперсы, салфетки и мазь от пролежней. Все дозы записаны в тетради».
Оставила тетрадь на столе и направилась к выходу. Михаил крикнул: «Ты бросаешь мою мать? Это жестоко!»
Я остановилась, не оборачиваясь. «Ты забросил её на семь лет… разве это не жестокость? Я заботилась о ней, как о родной, не ради тебя, а потому что она мать. Теперь ухожу не из мести, а потому что выполнила свой долг перед людьми».
Повернулась к той женщине, посмотрела в глаза и усмехнулась. «Если любишь его люби целиком. Это входит в комплект».
Затем положила на стол документы на квартиру. «Она записана на меня. Ничего не забираю. Он ушёл только с одеждой. Но если понадобятся деньги на маму я помогу».
Наклонилась, в последний раз погладила волосы свекрови. «Мама, веди себя хорошо. Если станет грустно я навещу».
Раиса Петровна улыбнулась, голос дрожал. «Да… приходи, когда вернёшься домой».
Я вышла, закрыв за собой дверь. В комнате повисла тишина, пропитанная духами и маслом для массажа. В ту ночь я спала спокойно, без снов. Утром встала рано, отвела сына завтракать и обняла новую жизнь без слёз, без злобы.
