Произошло это несколько лет назад, но шрам до сих пор ноет, будто вчера. Пишу не за жалостью, а чтобы проговорить правду, которую тысячи носят в себе, боясь шепнуть даже подушке. Меня зовут Светлана Григорьева. Тогда мне было тридцать три. Работала я косметологом в частной клинике Казани. Жила одна, детей не имела, но втайне надеялась, что судьба подарит встречу. И встретила Дмитрия. На десять лет старше, сдержанный, с тихим голосом интеллигента. Познакомились случайно — он привёл на процедуру племянницу, потом предложил прогуляться до кофейни. Закрутилось само собой. Влюбилась безоглядно. Казался оплотом надёжности. И главное — свободным.
Через месяц он признался: у него двое сыновей. Матвею семь, Тихону пять. Их мать сбежала, когда младший только начал ходить. «Устала быть матерью» — бросила и испарилась. Дмитрий воспитывал их один. Сказал прямо: «Решай сейчас. Я не ищу няньку, а ты не обязана быть ею».
Подумала: а вдруг смогу? Переехала. Первые дни всё шло гладко. Мальчики гостили у тётки, а когда вернулись — начался ад.
Отвернулись оба. Матвей шипел: «Уходи, ты нам не мама!» Тихон плевал в компот. Я пекла их любимые сырники, покупала конструкторы, читала сказки. В ответ — разбитая ваза, испорченная помада, а однажды — мёртвый воробей под подушкой. Умоляла Дмитрия вмешаться, но он отмахивался: «Перерастут».
Спустя месяц обнаружила свой чемодан с инструментами — всё перепачкано краской. Без этого я не могла принимать клиентов. Пропустила смену, получила выговор. Вернулась домой в слезах. Дмитрий молчал, утянувшись в газету.
Ждать благодарности не стоило, но я надеялась на человечность. Вместо этого — война. Не спала ночами, дрожала от каждого шороха. Однажды поймала себя на мысли: ещё день — и сойду с ума. Собрала вещи тихо, как вор. Без объяснений. Просто вышла, захлопнув дверь чужой жизни.
Потом — месяцы самобичевания. Может, не хватило терпения? А как терпеть, когда семилетний кричит: «Папа спит с чужой бабой!», а пятилетний рисует на стене твоё лицо с рогами? Где грань между терпимостью и унижением?
Дмитрий не искал встреч. Видимо, счёл побег предательством. Но я не виню себя. Выдержала столько, сколько смогла. Иногда чужие дети — не ангелочки, а крепость с поднятыми мостами.
Теперь мой принцип: мужчины с детьми от прошлых браков — табу. Не из злобы. Из страха снова стать тенью в доме, где тебя ненавидят просто за существование.
Кто-то назовёт это слабостью. Но лишь та, чьи нервы рвались под детским смехом-оружием, поймёт. Я не смогла стать им матерью. Они не стали моими сыновьями. Горько, но честно.
Выбирая семью, смотрите не только в сердце избранника. Иногда его прошлое — капкан, разрывающий душу на части. Берегите себя.
