Мои дети забыли про меня: или помогайте, или я продам всё и уеду в дом престарелых
Мне тяжело и больно на душе. Я больше не могу справляться одна, пока мои взрослые сын и дочь, ради которых я отдала всё, даже не вспоминают обо мне. Я поставила им условие: либо они начнут помогать, либо я продам свою недвижимость и перееду в дом престарелых — там хотя бы присмотрят за мной.
Мы с мужем, Иваном, всю жизнь посвятили детям — сыну Андрею и дочке Светлане. Они были нашей радостью, желанными детьми, ради которых мы во всём себе отказывали. Копались на работе, чтобы у них были лучшие вещи, хорошие школы и институты. Может, мы их избаловали, но это было от любви — хотелось дать им то, чего у нас в молодости не было.
Дорогие репетиторы, учёба в престижном вузе в Санкт-Петербурге, поездки за границу — мы с Иваном оплачивали всё. Я гордилась нашей семьёй, думала, мы воспитали достойных людей. Трудились до седьмого пота, чтобы у детей было всё, чего мы не имели. Тогда я верила, что они скажут нам спасибо.
Когда Светлана вышла замуж и ждала ребёнка, мир рухнул: Иван скоропостижно умер от инфаркта. Еле пережила это горе — он был моей опорой. Но держалась ради дочери, понимая, что ей нужна помощь. Я отдала ей трёшку в центре Казани, доставшуюся от родителей. Потом, когда Андрей женился, передала ему двушку, оставшуюся от бабушки. Дети получили жильё, но документы на них я переписывать не спешила.
В прошлом году я вышла на пенсию. Пора бы и раньше, но тянула до последнего. В 75 лет я работала лучше молодых, но здоровье начало сдавать. Силы уходили, суставы и сердце болели всё чаще. Чувствовала, что жизнь утекает сквозь пальцы.
Старший внук, Артём, уже в школе, а у Андрея недавно родился второй. Я помогала с первенцем, когда могла, но на второго сил уже не было. Да и не просили. Я еле справлялась. Когда звонила детям, просила хоть немного помочь — привезти продукты, убраться, — они находили отговорки: работа, дела, усталость.
Виделись только по праздникам. В остальное время я была одна, боролась с бытом, хоть и еле двигалась. Однажды упала на кухне и не смогла встать. Если бы не соседка Нина, вызвавшая скорую, могла бы умереть на полу. В больнице ждала детей, но они лишь сказали: «Мама, мы на работе, не можем». Когда выписали, попросила Светлану забрать меня, но та холодно ответила: «Возьми такси, ты же не ребёнок».
После выписки я обратилась в соцслужбу. Попросила подобрать хороший дом престарелых и узнать цены. Устала быть обузой, устала от этого равнодушия. Хотела жить там, где есть уход и забота.
Когда дети наконец приехали, я собралась и сказала: «Или помогаете, или продаю квартиры и уезжаю. Денег хватит». Светлана вспылила: «Ты что, шантажируешь? Хочешь оставить нас без жилья? У нас кредиты, дети, проблемы, а ты только о себе думаешь!» Её слова резали, как нож. Я им всё отдала, а они даже стакана воды принести не могут?
Их реакция меня добила, но их чёрствость только укрепила моё решение. Я прошу не многого — хоть немного внимания, которого заслужила. Но они не хотят ничего менять. Не хочу доживать в одиночестве, чувствуя себя лишней. Не знаю, что будет, но другого выхода не вижу. Пусть это звучит как угроза, но это мой последний шанс на спокойную старость.
