В моей душе — пустота, словно в заброшенном доме. И всё из-за них — моих детей, которые забыли, что у них есть мать. Я больше не могу терпеть это одиночество. Им придётся сделать выбор: либо они начнут помогать мне, либо я продам всё и уеду в дом престарелых.
Мы с мужем, Иваном, отдавали последнее ради наших детей — сына Артёма и дочери Светланы. Они были нашим светом, нашим смыслом. Мы работали до изнеможения, чтобы у них было всё: игрушки, одежда, репетиторы. Мы отправляли их учиться в лучшие вузы Москвы, оплачивали поездки за границу. Были ли мы слишком мягкими? Возможно. Но разве вина — в любви?
Когда Светлана вышла замуж и ждала ребёнка, мой мир рухнул: Иван умер от инфаркта. Я едва пережила эту боль, но держалась ради дочери. Отдала ей квартиру в центре Воронежа, доставшуюся от родителей. Когда женился Артём, отписала ему двушку, оставшуюся от его бабушки. Я не торопилась оформлять документы, но они уже считали это своим.
В прошлом году я наконец вышла на пенсию. В 75 лет я ещё работала — сил хватало, но здоровье подводило. Болели суставы, сердце кололо. Я чувствовала: время уходит, а я остаюсь одна.
Старший внук, Максим, уже ходил в школу, а у Артёма недавно родился сын. Я помогала, как могла, но никто не просил о большем. А когда я звонила детям — попросить купить лекарства, помочь с уборкой — в ответ слышала: «Некогда, мам, дела».
Мы виделись только по праздникам. Остальные дни я боролась с бытом в одиночку. Однажды упала на кухне и не смогла встать. Если бы не соседка Валентина, которая вызвала «скорую», я бы так и осталась лежать на холодном кафеле. В больнице дети даже не приехали. «Мам, мы не можем, работа», — сказали мне по телефону. А когда меня выписали, Светлана бросила: «Поезжай на такси, ты же не ребёнок».
Тогда я пошла в соцзащиту. Попросила подобрать хороший дом престарелых и узнать цены. Я устала быть обузой.
Когда дети приехали, я сказала прямо: «Или помогаете, или продаю квартиры и уезжаю. Денег хватит». Светлана взорвалась: «Ты что, шантажируешь нас? У нас кредиты, дети, а ты только о себе думаешь!» Её слова обожгли, как кипяток. Я отдала им всё, а они не могут даже чаю подать?
Их равнодушие только убедило меня: другого выхода нет. Я не хочу умирать в пустой квартире, забытая всеми. Пусть это звучит жёстко, но это мой последний шанс.
