— Девочки, простите меня, — промолвила она сквозь слезы. — Какой же я скандал закатила! Вас же ни за что обвинила!
— Где мой плед?! — голос Анны Игоревны гремел по всей коммуналке, заставляя вздрагивать даже старые обои в коридоре. — Лидия! Лидия Семёновна! Немедленно верните мой плед!
— Да о каком пледе вы говорите, Анна Игоревна? — из кухни выглянула соседка, вытирая руки о фартук. — С ума сошли? Какой плед?
— Не прикидывайтесь! Мой шерстяной плед, который мама перед смертью мне оставила! Я точно знаю, что вы его взяли!
Лидия Семёновна тяжко вздохнула и вышла в коридор, где уже собрались остальные жильцы. Пожилой Николай Петрович выглянул из комнаты в стоптанных тапках, а молодая Ольга с младенцем на руках замерла у своего порога, укачивая ребенка.
— Анна Игоревна, успокойтесь! — попытался вразумить её Николай Петрович. — Какой шум подняли! Ребёнок же расплакался!
— Да плевала я на вашего ребёнка! — взвизгнула Анна Игоревна, размахивая руками. — Мой плед украли! Мамин плед! Последнее, что у меня от неё осталось!
— Да хватит уже! — не выдержала Лидия Семёновна. — Что за истерика? Какой плед? Я его в глаза не видела!
— Врёте! Вчера я его стирала, повесила в ванной сушиться! А сегодня его нет! Кто ещё, кроме вас, мог взять? Вы же у нас тут главная по хозяйству!
Ольга тихонько скрылась у себя, не желая ввязываться в перепалку. Малыш и правда раскапризничался от шума. Николай Петрович покачал головой и тоже закрыл дверь.
— Анна Игоревна, — Лидия Семёновна сделала глубокий вдох, — я понимаю, вам тяжело. Но обвинять меня в воровстве… Это уж слишком!
— А кто ещё? — Анна Игоревна уперла руки в бока. — Николай Петрович? Ему в семьдесят пледы не нужны! Ольга? У неё своих забот хватает! Остаётесь только вы!
— Да идите вы со своими обвинениями! — вспылила Лидия Семёновна. — Надоело! То у вас соль пропадает, то молоко кто-то выпил, теперь плед! Может, вы сами его куда-то засунули?
— Как вы смеете! — Анна Игоревна побагровела. — Я что, сама у себя плед краду?
— Откуда мне знать! — махнула рукой Лидия Семёновна. — Может, забыли, куда положили. Годы уже не те.
— Не смейте говорить о моей памяти! — Анна Игоревна ударила кулаком по стене. — Память у меня отличная! И я точно помню, что плед висел в ванной!
Лидия Семёновна устало опустилась на табурет. Жить с Анной Игоревной становилось невыносимо. Раньше та была просто ворчливой, а теперь превратилась в настоящего деспота.
— Давайте без крика, — тихо сказала она. — Опишите плед. Как он выглядит?
— Шерстяной, — Анна Игоревна слегка сбавила тон. — Серый в клетку, с бахромой. Мама сама его связала. Я его берегу как зеницу ока.
— Когда последний раз его видели?
— Вчера вечером стирала. Аккуратно, вручную, с детским порошком. Повесила в ванной. А утром пошла забрать — а его нет!
Лидия Семёновна задумалась. Кому в коммуналке мог понадобиться старый плед? Николай Петрович — человек честный, бывший офицер. Ольга с малышом — ей не до чужих вещей. Она сама? Но зачем?
— Может, он упал? — предположила она. — Веревка порвалась?
— Всё проверила! — отмахнулась Анна Игоревна. — И в ванной, и в коридоре, и в машинке! Нет нигде!
— Странно, — пробормотала Лидия Семёновна.
С кухни донеслось шипение — кастрюля убегала.
— Ой, суп! — Лидия Семёновна бросилась спасать обед.
Анна Игоревна осталась одна. Она обошла всю квартиру, заглянула в каждый угол. Плед исчез бесследно. А ведь он был для неё не просто вещью. Когда умерла мать, Анна Игоревна забрала лишь несколько фото, очки да этот плед.
Он пах детством, мамиными духами и теплом. Им она укрывалась, когда было грустно или холодно.
— Николай Петрович! — постучала она в дверь. — Можно войти?
Дверь приоткрылась. Николай Петрович стоял в поношенном свитере, с газетой в руках.
— Заходите, Анна Игоревна. Только без крика, ладно?
— Простите за утро, — смущённо сказала она. — Но плед правда пропал. Вы ничего не видели?
— Садитесь, — он кивнул на стул. — Чай будете?
— Спасибо.
Николай Петрович поставил чайник, достал галеты. В его комнате царил порядок — книги на полках, фото в рамках.
— Расскажите ещё раз, — попросил он. — Подробнее.
Анна Игоревна рассказала. Он слушал, изредка кивая.
— Понимаете, — сказал он наконец, — у нас все друг друга знают. Никто не станет воровать плед. Это же не золото.
— Но куда он делся?
— Может, вы его переложили? Решили в другом месте сушить?
— Нет! — Анна Игоревна даже подпрыгнула. — Я же не ребёнок!
Николай Петрович налил чай.
— А давно вы его стирали?
— Месяца два назад. А что?
— Так, спрашиваю. Может, где-то завалялся? Под кроватью, за шкафом?
— Всё перерыла! — Анна Игоревна всхлипнула. — Единственное, что от мамы осталось!
— Не переживайте так. Найдётся.
Вечером она вышла на кухню. Ольга кормила малыша, Лидия Семёновна мыла посуду.
— Лидочка, — робко начала Анна Игоревна, — простите за утро. Не хотела обидеть.
— Да ладно, — буркнула та, не оборачиваясь. — Привыкли.
— Но плед правда пропал.
— Ну пропал и пропал. Купите новый.
— Да разве новый заменит мамин?
Лидия Семёновна обернулась. У Анны Игоревны было такое потерянное лицо, что она смягчилась.
— Ну хватит реветь! — сказала она. — Завтра ещё раз поищем.
Наутро они обыскали всю квартиру. Безрезультатно.
— Может, соседи за
