— Девчонки, простите меня, — всхлипывала она. — Устроила такой скандал! Вас же ни за что обвинила!
— Где мой плед?! — голос Татьяны Сергеевны гремел по всей коммуналке, заставляя вздрагивать даже пыль на старых обоях. — Людмила! Людмила Анатольевна! Немедленно верните мой плед!
— Да о каком пледе вы говорите, Татьяна Сергеевна? — из кухни выглянула соседка, вытирая руки о фартук. — С ума сошли? Какой плед?
— Не прикидывайтесь! Мой шерстяной плед, тот самый, что мама перед смертью мне оставила! Я точно знаю — это вы его взяли!
Людмила Анатольевна тяжело вздохнула и вышла в коридор, где уже собрались остальные жильцы коммуналки. Пожилой Николай Петрович выглянул из своей комнаты в стоптанных тапках, а молодая Ольга с грудничком на руках замерла у двери, укачивая малыша.
— Татьяна Сергеевна, успокойтесь! — попытался вразумить её Николай Петрович. — Какой шум подняли! Ребёнок же расплакался!
— Да наплевать мне на вашего ребёнка! — взвизгнула Татьяна Сергеевна, размахивая руками. — Мой плед украли! Мамин! Последнее, что от неё осталось!
— Да перестаньте вы! — не выдержала Людмила Анатольевна. — Какая истерика? Какой плед? Я его в глаза не видела!
— Врёте! Вчера я его постирала, повесила в ванной сушиться! А сегодня — нет! Испарился! Кому ещё взять, как не вам? Вы же у нас тут главная по хозяйству!
Ольга поспешно скрылась у себя, не желая вмешиваться в перепалку. Малыш и правда начал хныкать от громких криков. Николай Петрович покачал головой и тоже закрыл дверь.
— Татьяна Сергеевна, — Людмила Анатольевна сделала глубокий вдох, — я понимаю, вам тяжело. Но обвинять меня в воровстве… Это уж слишком!
— А кто ещё?! — Татьяна Сергеевна упёрла руки в бока. — Николай Петрович? Ему в семьдесят лет плед не нужен! Ольга? У неё своих пелёнок хватает! Остаётесь только вы!
— Да идите вы со своими обвинениями! — взорвалась Людмила Анатольевна. — Надоело! То у вас соль пропадает, то молоко, теперь плед! Может, вы сами его куда-то засунули?
— Как вы смеете! — покраснела Татьяна Сергеевна. — Я что, дурочка? Свой плед прятать?
— А кто знает! — махнула рукой соседка. — Может, забыли, куда положили. Возраст у нас уже не тот.
— Не смейте говорить о моей памяти! — Татьяна Сергеевна стукнула кулаком по стене. — Я всё прекрасно помню! Плед висел в ванной!
Людмила Анатольевна устало опустилась на стул в коридоре. Жить с Татьяной Сергеевной становилось невыносимо. Раньше та была просто ворчливой, а теперь превратилась в настоящего тирана.
— Татьяна Сергеевна, — тихо сказала она, — давайте разберёмся спокойно. Опишите плед. Как он выглядит?
— Шерстяной, — голос соседки чуть смягчился. — Серый в клетку, с бахромой. Мама сама его связала. Я его берегу как зеницу ока.
— Когда последний раз его видела?
— Вчера вечером стирала. Аккуратно, вручную. Повесила сушиться в ванной. Утром пришла — нет!
Людмила задумалась. Плед мог взять только кто-то из своих, но зачем? Николай Петрович — честный, как солдат. Ольга — молодая мать, ей не до чужих вещей. Она сама? Но зачем ей старый плед?
— Может, упал? — предположила она. — Веревка оборвалась?
— Уже везде искала! — отмахнулась Татьяна Сергеевна. — В ванной, в коридоре, даже под стиральной машиной! Нету!
— Странно, — пробормотала Людмила.
Из кухни донеслось шипение.
— Ой, суп! — бросилась она спасать ужин.
Татьяна Сергеевна осталась одна. Она обошла всю квартиру, заглянула в каждый угол. Плед пропал бесследно. А ведь это была не просто вещь. Когда умерла мать, Татьяна забрала из родительского дома немногое: фотографии, мамины часы и этот плед. Всё остальное разобрали родственники.
Он пах детством, мамиными духами и теплом, которого так не хватало.
— Николай Петрович! — постучала она в дверь. — Можно к вам?
Дверь открылась. Пенсионер стоял в потёртом свитере, держа газету.
— Заходите. Только без криков, ладно?
— Простите за утро, — смущённо сказала она. — Но плед правда пропал. Вы ничего не видели?
— Садитесь, — указал он на стул. — Чай будете?
— Спасибо.
Николай Петрович поставил чайник, достал галеты. В его комнате пахло книгами и лавандой.
— Расскажите ещё раз про плед, — попросил он. — Подробно.
Татьяна Сергеевна рассказала. Николай слушал, кивая.
— Понимаете, — сказал он наконец, — у нас все свои. Никто воровать не станет. Тем более плед.
— Но куда же он делся?
— Может, сами переложили?
— Нет! — она даже подпрыгнула. — Я же не забывчивая!
Николай налил чай.
— А давно стирали его?
— Месяца два назад.
— Может, где-то завалялся? Под кроватью?
— Всё перерыла! — Татьяна всхлипнула. — Последнее, что от мамы осталось!
— Не переживайте так. Найдётся.
Вечером она снова вышла в коридор. Ольга кормила малыша, Людмила мыла посуду.
— Людочка, — робко начала Татьяна, — простите за утро. Не хотела обидеть.
— Да ладно, — буркнула та. — Привыкла.
— Но плед пропал.
— Ну пропал и пропал. Найдётся.
— А если нет?
— Купите новый.
— Да разве новый заменит мамин?
Людмила обернулась. У Татьяны было такое лицо, что она смягчилась.
— Ну хватит реветь! Завтра ещё поищем.
На следующее утро они обыскали всю квартиру. Плед не нашёлся.
— Может, соседи сверху взяли? — предположила Людмила.
— Да кому он нужен? — вздохнула Татьяна. — Старый, выцветший.
— Вы же говорили, красивый.
— Для меня — да.
Они сидели на
