**Дитя, которое никто не мог заговорить пока не появилась она**
Моя мама давно болела. Каждый день для нее был борьбой но даже в самые тяжелые минуты она находила силы поддерживать меня. В то утро, лежа на подушках, она с улыбкой и дрожащими руками дотронулась до моего лица и прошептала:
Доченька, я мечтала, чтобы ты нашла работу. Ты справишься, я верю.
Я вздохнула, глядя в окно.
Мам, я видела объявление ищут уборщицу в большом особняке. Может, попробовать?
Она кивнула, в её глазах вспыхнула надежда:
Попробуй, дочка. Может, именно это изменит нашу жизнь.
И эти слова стали для меня знаком. Собравшись, я отправилась в особняк старинный, с белоснежными колоннами и высокими окнами. Сердце колотилось, когда я переступила порог. Хозяин молодой мужчина по имени Артём внимательно посмотрел на меня, задал несколько простых вопросов и неожиданно взял на работу.
Я не верила своим ушам. «Мама была права, подумала я, это знак».
В первый рабочий день, когда я убирала второй этаж, услышала тихий шорох в комнате. Открыла дверь и замерла.
В шкафу стоял мальчик. Маленький, лет семи-восьми. Его большие глаза смотрели настороженно, а губы оставались сжатыми.
Привет, малыш, как тебя зовут? мягко спросила я.
Ни ответа. Только лёгкий вздох и дрожащий взгляд.
Я не знала, что и подумать. Спустившись вниз, увидела Артёма за столом на кухне.
Простите, робко начала я, но почему ваш сын сидит в шкафу?
Он поднял глаза. Голос его стал глухим и отстранённым:
Не обращайте внимания. Он просто такой. Уже три года ни слова. Только стоит там. Выходит разве что в туалет.
Сердце сжалось.
Три года? Но почему?
После аварии, тихо ответил он. Мы потеряли его маму. С тех пор он замкнулся в себе. Врачи, психологи, психиатры никто не помог.
Я опустила взгляд. В душе что-то дрогнуло. «Я должна ему помочь», подумала я.
С тех пор каждый день, заходя в детскую, я разговаривала. Не ждала ответа просто говорила:
Привет, солнышко! Сегодня чудесный день.
Знаешь, жизнь прекрасна, даже когда трудно.
У тебя самые добрые глаза, какие я когда-либо видела.
Я рассказывала ему о цветах, о маме, о детстве. А мальчик просто стоял и слушал. Но однажды, когда я снова поздоровалась, он вышел из шкафа. Медленно. Неуверенно. И протянул мне расчёску.
Хочешь, чтобы я тебя расчесала? спросила я, и, когда он едва заметно кивнул, улыбнулась сквозь слёзы.
С тех пор это стало нашим маленьким ритуалом. Каждое утро мальчик садился на стул, а я расчёсывала его волосы, тихо напевая песенку, которую когда-то пела мама.
Однажды Артём, проходя по коридору, остановился у дверей. Изнутри доносились тихие голоса. Он заглянул и остолбенел: его сын сидел перед зеркалом, позволяя мне прикасаться к своим волосам, а на лице его появилась лёгкая улыбка.
Как?.. прошептал он. Она сделала то, чего не смог ни один врач.
На следующее утро за завтраком Артём увидел чудо.
Его сын, в пижаме, босой, зашёл на кухню. Остановился, глядя на отца.
Привет, папа, сказал он.
Тишина. Потом крик радости, прорвавший все стены. Артём подбежал, упал на колени и обнял сына.
Господи ты заговорил! шептал он, не сдерживая слёз.
Я стояла у дверей, и на моём лице светилась тихая, искренняя улыбка.
Артём поднялся, подошёл ко мне и сказал:
Спасибо, Лиза. Вы сделали невозможное. С того дня, как погибла моя жена, он жил в тишине в темноте. А вы вернули ему голос. Вернули мне сына.
Он замолчал на миг, потом добавил:
Я хочу вас отблагодарить. Просите что угодно.
Я опустила глаза.
У меня только одна просьба. Моя мама она очень больна. Ей нужно лечение, которое мы не можем себе позволить.
Считайте, что это уже сделано, твёрдо сказал Артём.
В тот же день моя мама оказалась в лучшей клинике страны. Врачи сделали всё возможное. Через месяц она уже стояла у окна, улыбаясь мне, а я держала её за руку.
Ты изменила не только нашу жизнь, дочка, сказала она. Ты изменила чужую судьбу.
Я улыбнулась.
Нет, мам. Я просто сказала тому мальчику то, что когда-то говорила ты мне: не сдавайся, даже когда трудно.
Прошло несколько недель. Мальчик теперь каждый день бегал по саду, играл, смеялся. А Артём иногда просто стоял и смотрел на нас обоих на сына и на меня. Впервые за долгие годы он чувствовал, что дом снова жив.
Потому что иногда, чтобы растопить молчание, не нужны лекарства. Нужно лишь сердце, которое умеет слушать.
