**ДОЧКА**
— Чего девчонок одних отпускают, совсем зелёные, а уже автостопом шляются, — притормозил Леонид, заметив, как подростки отчаянно машут руками. Давно не бывал в соседнем районе — нужды не было. Да и район тот — глухомань, тупик, дальше только горы.
— Куда вам? — высунулся в окно Гордеев.
— До Яковлево подбросите! — Девчонкам лет по тринадцать. Простые обтягивающие джинсы, футболки, ветровки, светлые чёлки и наивный взгляд.
— Далеко это. Ладно, по пути. Залезайте.
Едва они уселись, Леонид начал читать нотацию — любил поучать. — Малолетки ещё, а уже автостопом шляются. Вы ж меня не знаете, а сели.
— Дядя, так автобуса нет! Мы в райцентр съездили, а обратно поймали попутку. Доехали сюда, теперь снова голосуем.
— Всё равно надо было ждать автобус, — он обернулся и встретился взглядом с одной из девочек: голубые глаза, искренние, доверчивые, видно — верит каждому слову.
— И родители у вас где?
— Да мы первый раз так, вы же хороший, сразу видно.
— Ну и ну, — Леониду стало приятно от детской лести, — хотя и правда: хороший. Но к другим не садитесь! Поняли?
— Поняли.
Мог бы высадить у дороги — село в километре. Но, ощутив себя благодетелем, свернул.
— Денег у нас мало, — забеспокоились девчонки, — вы остановитесь, мы дойдём.
— Сидите! Довезу как положено.
Свету высадили на первой улице, а Катя жила почти в центре. Леонид даже пожалел, что не увидел Светиных родителей — всыпал бы за то, что одну отпустили.
— Вот наш дом, остановитесь тут, — Катя указала рукой, глаза сияли, будто не утром уехала, а месяц назад. — Я вам деньги принесу!
— Не надо денег, воды дай. Родители дома?
— Должны быть. — Не успела договорить, как калитка распахнулась. Молодая женщина в платке и рабочей одежде — видно, с грядок — подошла к машине.
— Это как понимать? Почему не на автобусе? — всполошилась мать.
— Вот и я говорю: стоят две девочки, голосуют. Рискованно. Нельзя детей одних отпускать, даже если близко.
— В райцентр всегда на автобусе ездили, — оправдывалась женщина. Спасибо вам… — Она запнулась. Водитель снял кепку, и сомнений не осталось: перед ней Гордеев. Когда-то жили в одной деревне.
— Лёня? — Она сбросила платок, пригляделась.
— Ну да, Леонид… А ты… Вера Сорокина… Чёрт, не узнал, изменилась.
— Ты тоже не мальчик, лысеешь уже, рановато.
Гордеев смутился. — Твоя дочь?
— Моя, Лёня, моя, — повернулась к девочке: — Иди, Катя, домой, обед на плите.
Та любопытно глянула на водителя и убежала.
— Моя, конечно. Я ведь не отказывалась, в отличие от тебя.
Леонид сначала остолбенел, потом замялся.
— Ну, как сказать… Разговор был, но дальше ничего…
— Как ничего? Ты сразу сказал — это мои проблемы. Вот мы и решили уехать.
— Всё равно неожиданно. Просто подбросил, кто знал… Сколько Кате?
— Четырнадцать. Не заметил, что на тебя похожа? Раньше не обращала внимания, а сейчас гляжу — вылитый ты.
— И чего ты хочешь? — Леонид уже потянулся к ручке двери.
— Ничего, Лёня. Раньше не упрашивала, и сейчас не стану. Да и не надо нам ничего. Просто чтоб знал.
— Ну, тогда поехал. — Он резко завёл двигатель, но Вера быстро постучала в стекло.
— Спасибо, что подвёз, — сказала она, когда он опустил стекло. — Надо же, через столько лет встретиться… Раз в жизни бывает. Всё равно спасибо — довёз до дома. Видно, хоть раз отец пригодился. — Она отступила и махнула рукой.
Леониду нечего было ответить. Он тронул с места. Всю дорогу корил себя за растерянность — слухи-то доходили, что Вера ребёнка оставила. А он делал вид, будто его это не касается. Оправдывался только тем, что всё вышло неожиданно.
Вспомнил свою жизнь. Живёт в достатке — жена бизнесом занимается, два магазина держит, он помогает. Своих детей нет. Жениного сына от первого брака воспитывает, а о своём жена и не заикается — некогда. Леонид вздохнул, представил Катины глаза — свои глаза.
Подумал, что можно заехать как-нибудь, но тут же отогнал мысль — вспомнил взгляд Веры. Прошлого не вернёшь. Да и жена — в доме главная. И он снова испугался, как четырнадцать лет назад.
____________________
— Это кто был? — Михаил вышел с огорода, заметив незнакомую машину. — Что такое? Катьку привёз? С чужими катается? Катя, иди сюда!
— Пап, я больше не буду! Мы со Светой были, а дядя хороший, подвёз.
Михаил вытер лоб: — Так больше не делай, не пугай нас с матерью. Младший брат на тебя смотрит, пример подавай. Только с нами или на автобусе.
— Миш, зайди на минуту, — позвала Вера. — Скрывать не стану — это её отец, биологический. Ты про него знаешь. Занесло его сюда, подвёз девчонок.
— И он в курсе, что Катя его?
— Теперь знает. Раз уж так вышло… Прости, но пусть знает.
— Ладно. Катя на мне записана, я её и в садик водил, и в школу, а тут он вынырнул…
— Да не переживай, трус он по жизни. Никому не скажет и не приедет — разве что совесть замучает. Или нет. Как думаешь, Кате сказать?
— Она знает, что приёмная… Думаю, можно. Меньше любить не станет. — Михаил присел на скамейку у сарая. — Я в неё верю.
Катя выбежала из дома, застав родителей задумчивыми. Обняла обоих. — Соскучилась!
— День не прошёл, а ты соскучилась? — усмехнулся Михаил.
— Честное слово!
— Верю, дочка, — он обнял её, улыбнувшись.