Уже подходя к дому, я услышала звонок телефона в сумке. Достала его и ответила брату.
— Привет, Витька, — без тени смущения назвала его детским прозвищем, хотя он давно вырос и был на голову выше меня.
— Ты не забыла, что у мамы через неделю юбилей? — напомнил он. Как раз вовремя, ведь я действительно не помнила эту дату.
— Конечно, помню, — соврала я без зазрения совести. — А ты подарок купил?
— Вот как раз по этому поводу звоню. Давай встретимся, обсудим.
— Может, ко мне зайдёшь? Или завтра в обед в «Калинке», как обычно? — предложила я.
— Договорились. В полдень жду тебя там. Если что, созвонимся? Тогда до завтра. — И Виктор положил трубку.
Я обожаю своего младшего брата. Он — самый близкий для меня человек. Не мама, а именно он. Мне страшно вспоминать, что когда-то я хотела его смерти. До сих пор сжимается серёдце от стыда, особенно когда смотрю на него. А тогда…
***
Мои родители познакомились в институте и дня не могли прожить друг без друга, везде ходили парой. Но уединения у них не было: мама жила с родителями, а отец — в общаге. Единственный выход, чтобы быть вместе, — пожениться. Они объявили о своём решении бабушке с дедушкой. Уговоры, слёзы, просьбы не спешить — ничего не помогло. Молодые стояли на своём, доказывая, что их любовь вечна. Бабушке с дедушкой пришлось сдаться.
Характер у мамы был такой — если что-то задумала, то сделает наперекор всему. Она убедила родителей устроить скромную свадьбу, а сэкономленные деньги потратить на съёмную квартиру. Ведь жить вшестером в двух комнатах — не вариант.
Первое время молодожёны не могли нарадоваться друг на друга. Занятия прогуливали, приходили невыспавшиеся, но счастливые. Им казалось, что их чувствам ничего не угрожает. Какая же это была наивность!
Всё произошло закономерно — мама забеременела. Для обоих это стало неожиданностью, но они выдержали испытание с честью. До выпуска оставалось полтора курса — решили, что справятся.
Но мама стала капризной. Её мучил жуткий токсикоз, постоянно хотелось спать. Запахи еды вызывали рвоту, готовить она не могла. Отец начал пропадать вечерами с одногруппниками. Ссоры стали обычным делом. Правда, быстро мирились — особенно когда токсикоз прошёл, и мама снова взялась за плиту.
С моим рождением пришли хронический недосып и усталость. Учёбу, конечно, никто не отменял. Бабушка с дедушкой по очереди брали отпуск, чтобы сидеть со мной и дать маме доучиться. Но часто она сбегала с пар, потому что грудь болела от переполненного молока.
Её усталость передалась и мне. Наверное, поэтому я постоянно плакала и засыпала только на руках. Родители с радостью оставляли меня с кем-нибудь и мчались в институт — подышать, а если повезёт, хоть немного поспать на лекциях.
Любовь любовью, но опыта и терпения им не хватало. Начали замечать недостатки, предъявлять претензии, считать, кто больше сделал. Усталость и бессонница разжигали скандалы по любому поводу. Отец снова зачастил в общагу. Возвращался поздно — и ссоры вспыхивали с новой силой.
Но вот госэкзамены сданы, дипломы получены, отец устроился на работу. Безденежье и бессонные ночи остались в прошлом. Меня отдали в садик, мама тоже вышла работать. Но я начала часто болеть — ей снова пришлось брать больничные. Бабушка с дедушкой были ещё не на пенсии, помочь не могли. Жизнь подкидывала новые испытания. А отец всё чаще задерживался на работе…
Однажды он пришёл поздно, и мама устроила скандал.
— Всё, хватит! — крикнул отец. — Так больше не могу. Наш брак был ошибкой. Я люблю другую.
Без лишних слов собрал вещи и ушёл.
Я этого, конечно, не помнила — была слишком мала. Что-то рассказала мама, что-то добавила бабушка, остальное дошло до меня с годами.
Не каждая молодая семья выдерживает быт и доживает до старости. После ухода отца мама словно подменилась. Рыдала, а злость вымещала на мне.
Если я проливала чай или роняла печенье, мама кричала, что я неумеха и вся в отца. Я решила, что он ушёл из-за меня — потому что я плохая. И долго в это верила. Так и росла с чувством вины.
— Все дети как дети, а ты у меня неряха, везде грязь найдёшь, — ругала она. — Криворучка. Вылитый отец.
Казалось, даже мой взгляд её раздражает. Наверное, так и было — бабушка часто говорила, что я копия отца. Вот не повезло же с фамильным сходством…
Я поставила цель — не огорчать маму. Четвёрка в дневнике была трагедией. Я выворачивалась наизнанку, чтобы угодить ей. Но это почти никогда не получалось.
Почерк у меня был корявый.
— Что за каракули? Курица лапой писала! — морщилась мама. — У отца твоего тоже разобрать ничего нельзя было.
Вечерами я сидела и выводила буквы вместо игр. И добилась красивого почерка. Но мама этого даже не заметила.
Потом она вышла замуж снова. Стало легче — она перестала обращать на меня внимание. Дядя Серёжа часто заходил ко мне в комнату, играл со мной, помогал с уроками — пока мама не звала его к себе.
Однажды он спросил: хочешь братика или сестрёнку? Я не хотела никого. Хотела, чтобы любили меня. Но ответила: «Братика». Дядя Серёжа улыбнулся и погладил меня по голове. Мама так никогда не делала. Сердце ёкнуло от тёплой ласки.
Те несколько дней, пока мама была в роддоме, стали самыми счастливыми. Мы жили вдвоём с дядей Серёжей. Ни криков, ни ссор. Я стала звать его папой. Но потом мама вернулась с малышом, и всё изменилось.
Брат был маленьким, вечно орал. Как же я его возненавидела. Теперь и папа перестал замечать меня. Но время шло. Брат подрос и топал за мной на своих пухлых ножках. Это меня не радовало. Стоило ему упасть — мама тут же обвиняла меня.
Вся её любовь доставалась брату. Она с гордостью рассказывала о его успехах, забывая про меня. Только отец интересовался моими оценками. Тогда-то у меня и созрела мысИ теперь, глядя на своего брата, я поняла самое главное: любовь не нужно заслуживать — её можно просто дарить.
