Ольга Ивановна сидела на кухне, глядя в окно, за которым кружились первые снежинки декабря. Сердце сжималось не от холода, а от тревоги за дочь, за внука, за завтрашний день. Её Анечка, единственная кровиночка, уже на тридцать восьмой неделе — вот-вот родит. Но вместо мыслей о пелёнках и бессонных ночах у неё в голове — салоны красоты, встречи с подружками, планы на новогодние гулянья.
Ольга Ивановна не понимала. Где этот материнский инстинкт, который просыпается даже у бродячей кошки перед родами? Где трепет, забота, страх? Но Аня лишь составляла списки дел, куда записала… бабушку. То есть её. Именно ей предстояло нянчить младенца, пока молодая мать «будет восстанавливаться».
— Мам, ты же не работаешь — посиди с малышом, а я на маникюр схожу. Хочу красивые фотки с ребёнком, а не в застиранном халате!
Ольга Ивановна едва не подавилась чаем. Дочка, ты ребёнка рожаешь или атрибут для соцсетей?
Аня замужем уже пять лет. Поженились ещё студентами. Муж у неё хороший, работящий. Живут в ипотечной квартире, помогали родители. С детьми не торопились — карьера, путешествия. И вот — долгожданная беременность. Бабушки ликовали. Но оказалось, будущая мать воспринимает это иначе.
Сначала Ольга Ивановна думала — может, дочка просто боится, прячется за показной лёгкостью. Но всё стало ясно, когда та начала искать няню… для новорождённого! Ребёнка ещё нет, а мать уже ищет, кому его перепоручить.
— Аня, ты в себе? Какая няня? Первые месяцы ты сама должна быть рядом!
— Мам, ты просто отстала. Сейчас все так живут. Мать — не рабыня. Хочу сохранить свою жизнь!
У Ольги Ивановны похолодело внутри. В её время рожали рано, но никто не считал детей обузой. Ночные бдения, первая смесь, первая температура — это и была жизнь. Не показуха, а настоящая любовь.
Все детские вещи покупали бабушки — коляску, кроватку, пелёнки. Аня лишь отмахивалась: «Да ладно, успеем». А сама строила планы на праздники:
— С девчонками хочу в ресторан сходить первого января. Я же не в монастыре!
Тут Ольга Ивановна не выдержала. Выложила всё как есть: материнство — не развлечение, ребёнок — не аксессуар. Но дочь лишь усмехнулась:
— Ты драматизируешь. Главное — быть счастливой. А счастливая мать — ухоженная мать.
Теперь Ольга Ивановна каждую ночь думает: где она ошиблась? Не додала любви? Не научила ответственности? Или просто время такое — когда взросление приходит позже материнства?
Но она верит. Когда Аня увидит этого кроху в роддоме, когда он вцепится в её палец, когда ночью разбудит своим плачем — что-то перевернётся. Не салоны будут важны, а этот маленький человек, для которого она — весь мир.
А пока… Ольга Ивановна шепчет молитву. За дочь. За внука. И за то, чтобы в сердце её девочки проснулось настоящее материнство — не для фото, а на всю жизнь.
