Дочь погибшего полицейского сама пришла на аукцион немецкой овчарки шокирующая причина!
Территория ярмарки в районе Березовой Рощи всегда была шумной, липкой и слишком большой для такой хрупкой девочки, как Алина Соколова. Летнее солнце раскаляло гравий, превращая воздух в густую дымку. Аттракционы гудели за рядами мясных павильонов, продавцы зазывали на карамельную вату и лотерейные билеты, а из главного павильона доносился глухой стук молотка. Именно там, в центре главного события дня, восьмилетняя Алина не проронила ни слова с прошлого ноября с того дня, когда на их ферме появились двое полицейских в форме, и её мир рассыпался на тысячу осколков. Её матери, офицеру Анне Соколовой, не стало. Погибла при исполнении, писали газеты, ушла так, что не осталось места для вопросов или надежды. С тех пор голос Алины исчез, спрятавшись в уголке её души, куда даже она сама не могла добраться.
Но в то утро Алина проснулась на рассвете от боли в груди, острой, как никогда. Она сразу же подошла к запылённой стеклянной банке, куда складывала монеты, потому что была ещё слишком маленькой, чтобы хранить их в себе. Десятирублёвые монеты на день рождения, сотни, заработанные на продаже лимонада, серебряные рубли, которые мама подсовывала ей как призы. Она пересчитала их дважды: пять тысяч двести шестнадцать рублей. Крепко зажав сокровище в рюкзаке, она ждала у двери.
Елена, жена её матери, пыталась отговорить её: «Алинка, солнышко, тебе не нужно идти на этот аукцион», говорила она, стоя на коленях, с уставшими глазами, которые когда-то сверкали. «Там не будет того, что ты ищешь. Давай просто испечём блинов, хорошо?» Но Алина покачала головой, её взгляд утонул в блеске обручального кольца Елены, слишком большого для её дрожащего пальца. Виталий, отчим Алины, держался в стороне, уткнувшись в телефон, стараясь не выглядеть нервным. Он не знал, как ей помочь после похорон, разве что бросал что-то вроде: «Давай, Алина, надо двигаться дальше, иначе ты не сможешь жить». Иногда она ненавидела его за это. Но чаще у неё просто не было сил ненавидеть. Они ехали молча, разбитая «Лада» Елены подпрыгивала на сельской дороге, каждая выбоина заставляла руки Алины дрожать. Когда они добрались до парковки, Елена наклонилась и прошептала: «Что бы ни случилось, я люблю тебя, ладно?» Алина опустила глаза, а задняя дверь с грохотом захлопнулась. Воздух ярмарочной площади сразу ударил в лицо: запах попкорна, сена, пота и раскалённого металла.
В павильоне люди толпились вокруг деревянных скамеек, обращённых к маленькой сцене. Несколько полицейских в форме стояли впереди, явно смущённые. Сбоку стояла единственная металлическая клетка с табличкой: «Аукцион служебных собак. Снято с эксплуатации». И вот он Барс, единственное, что ещё связывало Алину с матерью.
Не память, не фотография, а Барс, его морда теперь побелела от возраста, но глаза всё ещё были тёмными и острыми. Он сидел так, будто это место принадлежало ему, но хвост едва шевелился. Его взгляд скользнул по толпе, а затем инстинктивно остановился на Алине. По её спине пробежала дрожь. Месяцами Алина чувствовала себя живой только ночью, когда шептала Барсу через забор возле старого участка, после того как все уходили. Она доверяла ему то, что не могла сказать никому другому: секреты, боль, желание, чтобы мама вернулась. Барс не отвечал, но слушал, и этого было достаточно.
Мужчина в помятом синем костюме объявил слишком бодрым голосом: «Сегодня у каждого из вас есть шанс стать частью истории Березовой Рощи! Наш легендарный Барс, отслуживший пять лет в полиции, вышел в отставку после того, как офицер Соколова покинула нас. Он ищет новый дом. Давайте подарим ему немного любви, хорошо?» Алина так сильно сжала банку, что стекло впилось в ладони. Елена осторожно положила руку ей на плечо, но Алина отстранилась. Она окинула взглядом толпу: любопытные зрители, возможно, местные, помнившие её мать, или просто зеваки, пришедшие на шоу. Но в первом ряду она заметила двоих, кто явно выбивался из толпы. Один высокий, с седыми волосами, в белой рубашке и с волчьей ухмылкой: Виктор Градов, владелец «Градов-Секьюрити», имя которого Алина видела на билбордах с лозунгом «Надёжность, которой можно доверять». Второй грубоватый, в заляпанной джинсовке, с лицом, покрасневшим от солнца: Геннадий «Гена» Белов, фермер с другого конца долины. Они смотрели на Барса с таким выражением, от которого у Алины свело живот. Она старалась не смотреть на Виктора, но его взгляд постоянно возвращался к ней, холодный и изучающий. Белов, напротив, не обращал на неё внимания, но его сжатая челюсть выдавала напряжение.
Аукцион начался со ставки: «Начинаем с пятидесяти тысяч. Кто-нибудь даёт пятьдесят?» Сердце Алины колотилось. Пятьдесят тысяч! Её монеты вдруг казались смешными. Елена неловко стояла позади. Взгляд Барса был настороженным, пока ставки ро
