Слишком долго я жила чужими мыслями… Теперь пришло время выбрать себя.
Бывает, просыпаешься в самый обычный день и понимаешь: всю жизнь ты слушала кого угодно, только не себя. Вот так и я — Алевтина Сорокина, сорок пять лет, родом из Екатеринбурга, и только сейчас дошло — полжизни прошли под чужие аплодисменты. А где же мои? И эта боль — тяжёлая, тупая, как осенний дождь, который идёт и идёт без конца.
Недавно встретила школьную подругу — Ольгу. Не виделись лет десять, а эта встреча будто разбудила что-то внутри. Говорили о детях, о жизни, о разбитых надеждах. И в какой-то момент я услышала свою собственную историю — историю женщины, которая живёт по указке, а не по велению сердца. И мне это больше не по душе.
А началось всё давно. Мои родители — строгие, принципиальные, убеждённые — всегда знали, как мне лучше. С кем общаться, где учиться, кем быть. Я грезила юриспруденцией, но мама с папой решили: филология — самое то. И в один прекрасный день без моего ведома отнесли документы на филфак.
Я поступила. И дальше — будто шла по чужому сценарию. Училась без огонька, сдавала сессии механически. Родители сияли от гордости: «Наша дочь — образованная, умница!»
Работу мне тоже «подобрали» — учителем литературы в обычной школе. Меня бросало в дрожь при мысли, что всю жизнь буду втолковывать спряжения глаголов подросткам, которые смотрят в телефон, а не в учебник. Но я согласилась. Потому что привыкла соглашаться.
А потом появился Виктор. Коллега, физрук. Сделал предложение — я сказала «да». Не от любви, а от отчаяния — хотелось вырваться из-под родительского крыла. Думала, он — выход. Оказалось, просто другая клетка.
С Виктором жизнь напоминала прогулку по минному полю. Грубый, властный, ни слова поперёк. Я — домохозяйка, кухарка, «женщина на подхвате». Все попытки поговорить о чувствах или уважении он высмеивал. Я молчала. Потому что с детства усвоила: не спорь, не высовывайся, терпи.
Единственным светом стала дочь. Моё спасение, моя отрада. Я дала ей то, чего сама была лишена: любовь без условий, право на выбор. Воспитывала с одной мыслью: только бы не повторила мою судьбу. С пятого класса начала копить деньги, пряча их от Виктора, чтобы дать ей шанс.
После седьмого класса отправила её учиться в Германию. Нелегко? Ещё как! Подрабатывала, шила по ночам, экономила на всём. Но она — вон где! Сейчас студентка в Берлине. Умница, самостоятельная, с характером. И я говорю: «Оставайся, живи, как хочешь». Ради этого можно было и потерпеть.
Мне помогала тётка — единственный человек, который понимал меня без слов. Детей у неё не было, так что стала мне второй матерью в душе.
А теперь… Теперь я стою у зеркала и впервые за сорок пять лет спрашиваю: «Чего хочу Я?» Не родители. Не муж. Не соседки-советчицы. Я.
Ответ знаю. Хочу тишины. Хочу читать книги без оглядки, работать там, где спокойно, а не где «положено». Хочу снова вышивать, как в молодости. Хочу снять комнату, уйти от Виктора, начать с нуля. Хватит быть тенью в чужой пьесе.
Сейчас ищу работу. Разглядываю объявления о съёме. Медленно, но верно строю новую жизнь. Больше не буду жертвой. Никто не смеет указывать, как мне жить. Да, поздно. Но я выбираю себя. И если спросят — жалею ли? Да. Но не о том, что ухожу. А о том, что не сделала этого раньше.
