Это не твой дом
Я с тоской оглядывал дом, в котором вырос с малых лет. В свои восемнадцать уже разуверился в жизни. За что мне такая тяжёлая доля? Бабушка ушла из жизни, поступить в институт не вышло из-за одной девицы, что сидела за соседней партой на вступительных. Она всё списала у меня, а потом, сдав работу первой, шепнула экзаменатору что-то на ухо. Тот молча нахмурился, подошёл и потребовал показать мои ответы. Итог отчислил с экзамена за «списывание». Доказать ничего не удалось. Потом выяснилось, что та девица дочка какого-то местного воротилы. С такими, конечно, не поспоришь
Теперь, после всех бед, в моей жизни объявилась мать, вместе с двумя моими кровными братьями и новым мужем. Где их носило столько лет? Меня вырастила бабушка, а мать была рядом разве что до моих четырёх лет. Да и то приятных воспоминаний не осталось. Пока отец вкалывал на заводе, мать меня бросала одну на весь день, уходила гулять и искать «достойного мужчину», даже в браке этого не стеснялась; а когда отец вдруг погиб, вовсе не скрывала своих намерений.
Будучи вдовой, Тамара не долго горевала. Быстро собрала вещи, четырехлетнюю меня оставила на крыльце бабушкиного дома, а скромную квартирку, что осталась от отца, продала и исчезла неведомо куда. Бабушка Рая без толку взывала к её совести, не достучалась.
Редко наведываясь, мать мной не интересовалась. В последний раз это было, когда мне исполнилось двенадцать. Привезла тогда семилетнего Святослава и уговаривала бабушку переписать дом на себя.
Нет, Тома, ничего не получишь! твёрдо ответила мать.
Всё равно как помрёшь дом мой будет! зло бросила Тамара, посмотрела с досадой на меня, собрала Святослава и уехала, хлопнув дверью.
Бабушка, а почему вы с ней каждый раз ругаетесь? спросил я потом.
Потому что твоя мать эгоистка последняя! Плохо воспитывала! Мало ремня было! буркнула Раиса Петровна.
Заболела бабушка неожиданно. Никогда на здоровье не жаловалась. Однажды прихожу из школы бабушка, которая всегда крутилась по хозяйству, сидит худая и бледная на балконе.
Что-то случилось? спросил я.
Да что-то плохо мне… Вызови скорую, внучок, спокойно попросила бабушка.
Дальше больница, процедуры и смерть. Последние дни Раиса Петровна провела в реанимации, туда никого не пускали. Я, обезумев от тревоги, дозвонился до матери. Она сперва не хотела приезжать, но, узнав, что бабушка в реанимации, всё же приехала только к похоронам. А через три дня сунула мне под нос завещание:
Дом теперь мой и сыновей! Олег скоро приедет. Знаю, вы с ним не ладите. Поживёшь пока у тёти Гали, договорились?
И в голосе не было и тени горя, напротив словно радовалась, что теперь наследница. Я, убитый потерей, не смог противостоять. Тем более что в завещании всё действительно расписано чётко. Так я и оказался у тёти Гали сестры отца. Но она женщина легкомысленная, всё еще надеялась «выгодно выйти замуж», потому в доме всегда были какие-то шумные, наполовину пьяные компании. Иное и видеть-то тяжело, а когда некоторые гости стали проявлять ко мне неподобающий интерес, я пришёл в ужас.
Разговорился с парнем, Пашей. Рассказал все, что было, и его реакция меня удивила и обрадовала:
Да чтоб мой человек страдал в доме пьяного сброда! Я сегодня с отцом поговорю. У нас есть однокомнатная квартира на окраине. Отец разрешал мне там жить, если поступлю. Я своё слово сдержал теперь его очередь.
А причём тут я? ошарашенно спросил я.
А как же! Мы вместе будем там жить!
А родители твои не будут против?
Им что поделать? Считай, это предложение: пойдёшь за меня замуж и жить вместе будешь?
Я чуть не прослезился от счастья:
Конечно, да!
Узнав, что мы свадьбу задумали, тётка обрадовалась, а мать чуть с ума не сошла:
Смотри, какой шустрый! В институт не поступил так по-другому жить устраивается? Я денег не дам! И дом мой! Ты ничего не получишь!
Меня такие слова ранили. Павел едва понял суть сквозь мои рыдания, однако поддержал. Привёз к себе, где его родители сразу занялись мной напоили чаем, успокоили.
Андрей Семёнович, отец Павла, внимательно слушал всё, что выпало мне за год пережить.
Бедный ты, парень, ну и досталось тебе сокрушалась мать Павла.
А вот что-то мне странно задумчиво начал Андрей Семёнович, почему твоя мать так этому дому цену набивает? В завещании же всё чётко, а всё при тебе домом попрекает?
Не знаю, пожал я плечами. Из-за дома она и с бабушкой всегда ругалась, когда приезжала. Сначала денег просила за него, потом чтобы бабушка на неё переписала. А бабушка говорила: если так сделать, я с ней на улице останусь.
Странная ситуация. А к нотариусу после смерти бабушки ходил?
Нет, зачем? удивился я.
Наследство оформить.
Наследница мать я всего лишь внук. И завещание у матери. Я его видел.
Всё хитрее, сказал Андрей Семёнович. После выходных идём в нотариальную контору. А сейчас отдыхай.
Тем временем мать пыталась всучить мне какие-то бумаги на подпись, но Павел встал стеной:
Он подписывать ничего не будет!
А ты кто такой? Он взрослый, сам решит!
Я его будущий муж и считаю, что это ему навредит. Пока ничего подписывать не будет.
Тамара взорвалась руганью и ушла ни с чем. Это только укрепило подозрения отца Павла.
Через несколько дней, как и обещал, мы пошли к нотариусу:
Внимательно слушай всё, что будут говорить, и перед подписью всё читай, напутствовал меня Андрей Семёнович.
Нотариус оказался честным человеком. Принял заявление, и уже на следующий день было открыто наследственное дело на меня. Оказалось, у бабушки был вклад она копила мне на учёбу, а я и не знал.
А как насчёт дома? спросил Андрей Семёнович.
Несколькими годами ранее Раиса Петровна оформила на внука дарственную. Дом теперь его.
Как это, дарственная? поразился я.
Официально оформлена, вы законный владелец.
А завещание?
Оно было аннулировано, когда оформили дарственную. Вероятно, ваша мать об этом не в курсе. Теперь дом принадлежит вам.
Все подозрения оправдались.
Что же теперь? растерялся я, на выходе из конторы.
Сообщи матери, пусть освобождает дом.
Она ведь меня самую выставляет, вещи за порог вынесла
Для этого есть полиция.
Узнав об этом, Тамара взорвалась яростью:
Ах ты паразит! Меня выгоняешь? Сказки придумал! Кто тебе посоветовал этот женишок? У меня документ есть, по нему я хозяйка!
Вот сейчас как дам по шеям, чтобы не прохлаждались тут! с ненавистью подключился Олег. Но мы с отцом Павла только угрожающе молчали.
Аккуратнее с угрозами это уже уголовная статья, предупредил Андрей Семёнович.
Кто ты такой тут учить меня?! А вообще дом продаём! Сегодня будут покупатели!
Но вместо покупателей приехала полиция. Разобрались, на чьей стороне закон, и потребовали дом освободить. Тамара со своими разозлилась, но вариантов у них не нашлось. Я снова оказался дома. Павел не ушёл, остался со мной, опасаясь, что отчим или братья ещё навредят.
В итоге оказался прав Тамара и Олег долго пытались еще достать меня угрозами и спорами. Узнав о сбережениях, мать попыталась оспорить их через нотариуса; часть денег ей отошла. А вот дом у неё так и не получилось отвоевать, что бы она ни пыталась. Мать прекратила надоедать окончательно лишь после консультаций с юристами, собрала вещи, и вся семья уехала. На этом наше с ней общение закончилось навсегда.
С Павлом мы сыграли свадьбу. Летом я поступил в университет на любимую специальность, а уже на третьем курсе у нас родился первенец. Спасибо семье Павла, они поддержали меня в трудную минуту, и дальше мы жили счастливо.
Автор: Одиссей
—
—
Загадка
Домик был старенький, но аккуратный, не успел ещё зарасти сорной травой и осыпаться. «И слава богу! думал я. Мужика у меня самого нет, да и уже и не будет, наверное. Не из тех я прославленных русских баб, что могут гвозди забивать да коней останавливать я ведь совсем другой»
Я поднялся на крыльцо, достал из кармана ключ и открыл тяжёлый висячий замок.
***
Этот дом по завещанию достался мне от бабушки Любы. Бабушка была хоть и родственница, но почти чужая. Порой так бывает: кто знает, что в голове у людей, перешагнувших вековой рубеж. Бабушке Любе было далеко за сто. То ли троюродная она бабушка мне, то ли внучатая тётя уж не вспомню теперь, а по сути стряпуха и швея в роду.
В молодости я бывал у бабушки Любы. Тогда уже она была совсем старой и всегда жила одна. Родственников не беспокоила, помощи не просила на себя только полагалась. А недавно вот ушла.
Когда мне позвонили и сообщили, что в деревне Загадка скончалась бабушка, я сразу даже и не понял, о ком речь. Не ожидал уж точно, что её старый дом и двенадцать соток земли перейдут именно ко мне.
Вот тебе подарок к пенсии! хохотал мой приятель Миша.
Да что там до пенсии, будто пешком до Владивостока, отвечал я ему. Мне только пятьдесят четыре, к своим годам уж можно смириться не моя теперь очередь чудить. Это просто подарок. Впрочем, не знаю, за что мне такая честь. Я и не знал, что бабушка жива была до самой смерти. Всё думал, давно уж там, на небе, среди предков. Ну, жаловаться не в моём положении досталось, значит, воспользуюсь.
Или, может, продать? потирал руки Миша.
***
Как хорошо, что не продал. Спустя пару месяцев после того как я вошёл во владение землей, случился сюрприз менее приятный узнал, что мой Миша мне изменяет. Вот так он, сединой тряхнул и дурость на старость прихватилаГрустно стало, но не до отчаяния. Я остался один в этом старом доме, под треск печки, с чашкой чая на крыльце. В деревне Загадка жизнь текла неторопливо, а одиночество вдруг обернулось свободой. Никто не ждал ужинов, не требовал внимания, не спрашивал, с кем я и зачем смеюсь допоздна.
Первое время я старался делать всё «как полагается»: прибрался, посадил что-то на грядках, косил траву. Но однажды вечером, разбирая ящик в сенях, наткнулся на пожелтевший конверт с кривым бабушкиным почерком: «Внуку. Прочти, когда будешь совсем один».
Я улыбнулся, вспомнив эту смешную старушку, и открыл письмо. Она писала: «В молодости мне казалось, что род надо продолжать, даже если тяжело, даже если не хочется. А потом поняла главное, чтобы человек был счастлив и свободен быть собой. Живи так, как душе угодно. Дом этот для тебя, чтобы мог найти в нём себя. Загадка тут не место, а жизнь».
Я перечитывал слова снова и снова, и будто сама бабушка подсматривала из окна и улыбалась своей бесхитростной, кривоватой улыбкой.
Так и началась новая глава: немного печальная, чуть загадочная, но уже не одинокая. Люди из деревни потянулись знакомиться, кто-то принёс варенья, кто-то предложил помочь с забором. Вечерами ко мне захаживали то соседский мальчишка чинить велосипед, то бабка Марфа узнать, не скучаю ли. Словно сама Загадка решила: раз ты здесь остался, жить тебе не одним прошлым, а настоящим.
Иногда, забывшись, я говорил сам с собой или с фотографией бабушки, стоящей на комоде. Дом наполнялся уютной тишиной, запахом свежей земли, а потом смехом, голосами, простыми радостями. Однажды на закате я вдруг понял: всё случившееся не зря. Бабушка знала человеку, потерявшему всё, больше не страшно начинать заново. Пусть даже в доме со смешным названием Загадка.
И когда весной расцвела сирень у крыльца, я решил: здесь мой дом. Я загадка для себя, но самый важный вопрос уже ответил.
