На окраине села Берёзовка, спрятанного среди уральских лесов, стоял старый дом, пропитанный ароматом прошлого. Лидия, качаясь в разбитом автобусе по ухабистой дороге, чувствовала, как подкатывает тошнота. Пыль оседала в горле, а сердце ныло от тяжёлых мыслей. Зачем она туда ехала? Жить одной в деревне, да ещё в её положении — казалось безумием. Но решено было — пути назад нет.
Лидия болела уже три года. Последний визит к врачу оставил слабую надежду: лечение помогало, но никто не знал, надолго ли. «С таким диагнозом ничего не предскажешь», — холодно сказал доктор. Лидия промолчала. Жизнь давно потеряла краски. С мужем, Дмитрием, они жили в одной квартире, но стали чужими. Когда болезнь сломила её, он окончательно отдалился, будто искал замену, чтобы не остаться в одиночестве. Любви не было давно, и Лидия смирилась.
Но вчера случилось то, что перевернуло всё. Вернувшись из больницы, едва двигаясь от слабости, она застала дома пьяный разгул. Дмитрий, отмечая начало отпуска, привёл всю свою бригаду. Клубы сигаретного дыма, матерщина, запах перегара — всё это заполнило квартиру. Лидия ушла в сквер, бродила часами, но, вернувшись, увидела лишь мусор, пустые бутыли и храпящего мужа. Вечером он, проснувшись, потянулся за новой стопкой. Лидия попыталась заговорить, но в ответ услышала:
— Квартира моя, ясно? Завод дал. Хочу — пью, хочу — гуляю. А ты здесь никто!
«Кто я тут?» — думала Лидия, сдерживая слёзы. Её скромная, низкооплачиваемая работа не стоила того, чтобы держаться за неё. «Завтра уволюсь и уеду, — решила она. — В деревню, в родительский дом. Хоть встречу свои дни в тишине, без пьяного крика».
Дом встретил её запахом старого дерева и сушёных трав. Сердце сжалось от воспоминаний. После смерти матери она была здесь лишь раз, на похоронах. Но дом выглядел ухоженным — видно, соседи не забывали. Ключ, как в детстве, лежал под половицей крыльца. Замок скрипнул, но поддался. Лидия переступила порог, вдохнула пыльный воздух и прошептала:
— Здравствуй, родной.
Пол заскрипел, будто отвечая на приветствие. Она распахнула ставни, впуская золотистый свет, и, переодевшись, пошла к колодцу. Там её увидела соседка Татьяна.
— Лидочка, ну надо же! — всплеснула руками женщина. — Вернулась! Мой Пётр за домом следил, зря, что ли? Молодец, что приехала. Вечером заходи, поужинаем!
Лидия вымыла окна, вытерла пыль, отдраила полы до блеска. Дом ожил, наполнился теплом. Усталость накрыла с головой — болезнь напоминала о себе. Но она решила протопить печь, чтобы прогнать сырость. Вечером, за скромным ужином у соседей, она рассказала о своих бедах, а Татьяна, выслушав, покачала головой:
— Правильно, что приехала. Здесь тебе рады, Берёзовка — твоя. А что про смерть говоришь — брось! На почте место свободно, почтальон нужен. Деревня маленькая, обойдёшь без труда. Да к бабке Арине сходи, трав тебе даст. Все болячки от нервов, сама знаешь. А у нас тут покой да чистота.
Лидия заснула с улыбкой, думая о доброте соседей. Утром её разбудила странная бодрость — желание жить, чего не было годами. Позавтракав, она отправилась устраиваться на почту. Деньги лишними не бывают, да и без дела сидеть не хотелось. Идя по деревенским улочкам, она ловила добрые взгляды. Каждый останавливался, здоровался, спрашивал о здоровье.
— Спасибо, всё хорошо! — отвечала Лидия, чувствуя, как на душе светлеет.
Лето сменилось осенью. Работа почтальона стала радостью: неспешно обойти деревню, заглянуть в каждый двор, переброситься парой слов. Чистый, хвойный воздух наполнял лёгкие. Лидия чувствовала покой, которого не знала в городе. Щёки порозовели, лицо посвежело, словно после хорошего сна. Травяные отвары бабки Арины помогали: Лидия спала крепко, ела с аппетитом, а слабость отступала.
Болезнь отступила. Лидия прожила в Берёзовке ещё много лет, окружённая теплом родных стен и добрыми людьми. Счастье, оказалось, не требует многого — лишь покоя в душе, уюта старого дома и чувства, что ты не один. А болезнь? Она и правда была от нервов, как и все беды…
