Слушай, представляешь, мелкий осенний дождик так и колол лицо, лез прямо в глаза. Алевтина шла домой, мечтая поскорее добраться до тепла. В голове – туман, мысли путались, как нитки в старом клубке. Обходя лужу, она чуть не поскользнулась на размокшем асфальте. «Надо бросать эти каблуки, не девичье уже дело», – подумала она с досадой.
Вот и родной дом. Алевтина открыла кодовый замок, и в нос ударило сухое тепло от раскалённых батарей – как всегда, весной их греют, будто на улице минус тридцать. Лифт медленно тащился на пятый этаж. «Неужели заболеваю? Совсем нет сил», – подумала она, прислоняясь к стенке кабинки.
В прихожей она рухнула на пуфик, прижалась спиной к стене и закрыла глаза. «Наконец-то дома», – выдохнула и погрузилась в тёмную бездну, где нет ни звуков, ни запахов.
– Мам, чего в темноте сидишь? Тебе плохо?
От голоса Витьки она вздрогнула, но глаза не открыла.
– Нет, сынок, просто устала, – еле прошептала Алевтина.
Чувствовала, что он стоит и смотрит на неё. Она с трудом разлепила веки, но Витьки не было – зато в кухне горел свет. Она скинула туфли, пошевелила пальцами ног и попыталась встать – тут же закачалась и чуть не упала.
– Мам! – Витька подхватил её.
– Голова закружилась…
Сын помог дойти до дивана. Алевтина села, откинулась на спинку и вытянула ноги. «Как же хорошо…» Глаза сами закрылись – а через мгновение она резко вздрогнула, очнувшись от забытья, и встретилась с тревожным взглядом сына.
– Мам, ты в порядке?
Она кивнула и попросила чаю. Витька нехотя ушёл на кухню.
Алевтина вспомнила, как на работе очнулась на полу кабинета. Даже не помнила, как упала. Тогда тоже списала на усталость. «Всего тридцать девять, а чувствую себя старухой… Завтра схожу в поликлинику». Вздохнула и пошла на кухню.
– Ты бледная. Голова болит? – Витька поставил перед ней кружку с горячим чаем.
Алевтина слабо улыбнулась.
– Просто устала, сынок. Ты поел?
– Да, мам. Мне уроки доделывать.
– Иди, у меня всё нормально.
Выпив чай, она переоделась в старый халат и заглянула к сыну. Витька сидел за учебниками, склонившись над тетрадью. Сердце сжалось от нежности – вот он, самый родной, самый любимый, единственный…
*
– Доктор, что со мной? Может, витаминов попить? – На следующий день Алевтина сидела в кабинете врача. Выспалась, но силы не вернулись.
– Вот направление на анализы и МРТ. С результатами – сразу ко мне. В роду у кого-то был инсульт? Рак?
– Отец умер от рака, мама – от инсульта. То есть, у меня… У меня же сын, ему пятнадцать! – Голос сорвался, ком застрял в горле.
– Не паникуйте раньше времени. Молоды ещё. Обследуемся, отдохнёте.
Когда Витька вернулся из школы, Алевтина уже варила борщ.
– Что сказал врач?
– Пока ничего, отправил на анализы. Завтра будешь без меня.
Она смотрела, как он ест. «Вдруг у меня рак?»
– Мам, ты опять зависла.
– Задумалась…
Ночью не спалось. Вспомнила родителей – ушли один за другим, когда она училась в университете. Там же встретила Семёна – парня из провинции, живущего в общаге. Они быстро съехались. Когда забеременела – он обрадовался, предложил жениться. Свадьбу не играли – у неё родителей не было, а его мать жила далеко.
Потом начались ссоры. Когда Вите исполнилось два года, Семён заявил, что уходит к другой. Как она умоляла, цеплялась за него… А он оттолкнул и ушёл.
Отдала Витьку в сад, устроилась на работу. Денег не хватало – подрабатывала, где могла. Один раз позвонила бывшему, когда сыну нужны были дорогие лекарства. Он перевёл пять тысяч и спросил, куда она тратит алименты?
Когда Витька подрос и спросил про отца – рассказала правду. Позже он признался, что караулил отца у офиса, но тот даже не заметил его – всё время смеялся с длинноногой красавицей.
Потом у Витьки начался переходный возраст – грубил, огрызался. Однажды нашла у него сигареты. Позвонила отцу – тот сказал, что у него новая семья, ребёнок, и времени нет.
Но в последний год Витька увлёкся гитарой, стал спокойнее. И вот эти обмороки… «Господи, за что? Я не могу его оставить!»
*
– Радовать нечем, – врач положил перед ней бумаги. – Опухоль мозга. Небольшая, но нужна срочная операция.
– Это… рак?
– Есть шанс. По квоте прооперируем бесплатно. Завтра уже могут квоту отдать другому – ложитесь сейчас.
– Но мой сын… Ему всего пятнадцать!
– Вам важно дожить до его совершеннолетия? – врач протянул направление.
Алевтина поехала в больницу. Из палаты позвонила Витьке – попросила принести вещи. Он примчался мгновенно.
Она старалась улыбаться, не показывать страха. Витька тоже держался, говорил, что всё будет хорошо.
Но дома на него накатило. Набрал номер отца – когда-то тайком списал его из маминого телефона, но так и не решился позвонить.
После долгих гудков ответили:
– Алло?
Голос отца он не знал, но кто ещё?
– Пап, это Витька… Мама в больнице, завтра операция…
– Ты один дома?
– Мне пятнадцать! – голос дрогнул. – Пап, мне страшно…
– Я перезвоню… – раздались гудки.
Витька швырнул телефон.
– Трус! – прошипел он, вытирая слёзы.
На следующий день он сидел в коридоре, пока шла операция. Не молился – просто представлял, как мама выздоравливает… Дал зарок – если всё будет хорошо, никогда больше не обидит её.
– Операция прошла успешно, – врач вышел из операционной. – Мама в реанимации, завтра навестите.
Наутро Витьку пустили к ней. Алевтина лежала с закрытыми глазами.
– Мам… – позвал он.
Она приоткрыла веки.
– Сынок… – прошептала.
«УзналаВитька сжал её руку в своих ладонях, чувствуя, как в этот момент они с мамой – целая вселенная, которой не страшны ни болезни, ни одиночество, ни даже сама смерть.