Счастье внучки дороже
Жила-была в Москве одна старушка, Аграфена Степановна, и всё жаловалась соседям на неблагодарную дочь да внучку, что покинули её, оставили одну доживать век.
— Всю жизнь им отдала, а они, самые родные, оказались чёрствыми да бессердечными, — причитала она, — бросили старуху на произвол судьбы!
Крепкая ещё старуха сетовала на родных, да только умалчивала, что дочь её, Анастасия, исправно присылала ей деньги каждый месяц, а внучка Машенька не раз пыталась помириться. Но бабушка ставила условие: «Помирюсь, коли с мужем разведешься». Маша лишь горько взыха́ла да уходила прочь.
У Маши была своя семья — вышла замуж за Дмитрия. Оба институт закончили, работу нашли. Жили у матери Димы, но мечтали о своей квартире, тем более ждали ребёнка.
Как она за Дмитрия замуж вышла — целая повесть. Сколько ей пришлось вытерпеть от Аграфены Степановны!
Как-то вечером вбежала Маша домой, сияя:
— Мама, бабуля, мы с Димой жениться решили! — Ей девятнадцать было, вся жизнь впереди, сердце от счастья колотилось.
Бабушка медленно подняла на неё глаза, будто не расслышала, а мать, Анастасия, голову опустила и молчала. Маша не понимала — почему они не радуются?
— Мам, бабуль, вы что, не слышали? — удивилась она. — Я замуж выхожу!
— Не бывать этому! — вдруг резко отрезала Аграфена Степановна. — Замуж собралась!.. — И у внучки сразу радость как рукой сняло.
— Как это не бывать? Бабуля, да ты что? Мам… — Маша замолчала. — Я думала, вы порадуетесь, а вы…
— Ты, чай, беременна? — строго спросила бабка.
— Нет! С чего взяла? Разве только замуж — сразу живот надут?
Анастасия молчала, на дочь не глядела.
— Ну и слава Богу. Тогда забудь про замужество, пока институт не кончишь. Садись ужинать.
— Не хочу. Мы с Димой пиццу ели. — Маша растерялась. Не понимала, отчего бабка так встретила её новость.
Странно. Мать молчит. А она-то спешила домой, чтоб поделиться радостью, надеялась на поддержку.
— Мам, ты чего молчишь?
Анастасия словно очнулась, нахмурилась, взглянула на дочь. Потом испуганно покосилась на бабку, вздохнула и промолвила:
— Машенька, бабушка права. Рано тебе замуж. Институт кончай. Да и не в моде нынче рано под венец идти.
— Мам, да плевать мне, модно или нет! Мы с Димой любим друг друга, поженимся, а институт и так кончим. А замуж выйду, хоть ты тресни! Мы уже решили.
Тут бабка не выдержала, зло бросила дочери:
— Ну что, дождалась? Яблочко от яблоньки недалеко укатилось. Твоя дочь за такого же голодранца собралась, как и ты в своё время. Хорошо, я тебя вовремя остановила…
Маша не понимала. Отца своего не знала, никогда не видела. Взглянула на мать — та голову повесила.
— Бабуль, мама замуж собиралась? За моего отца?
Бабка презрительно фыркнула:
— А за кого там выходить-то было? Такой же нищий студентишка. Да, я запретила.
— Почему нищий? У него теперь бизнес, — робко вставила Анастасия.
— Ты с ним общаешься?! — бабка аж подпрыгнула.
— Общаюсь. Он меня в соцсетях нашёл. Живёт в Питере. Как уехал после института, так там и остался.
Маша в шоке смотрела на мать.
— Мам, расскажи! Вы же всегда говорили, что он тебя бросил, когда про беременность узнал. А вы, выходит, пожениться хотели? Что помешало?
Мать с бабкой переглянулись. Анастасия голову опустила, а Аграфена Степановна громко заявила:
— Я помешала! — грозно сказала она. — Я запретила твоей матери за этого голодранца замуж выходить. Ради её же счастья! У меня жизнь не сложилась, думала, хоть дочь за порядочного выйдет… А она влюбилась в студента, у которого три младших брата на шее сидели. Что он мог ей дать? Общагу да нищету?
Маша не верила ушам. Всю жизнь ей врали про отца!
— Мам, почему ты не боролась?
— С кем бороться? — перебила бабка. — Со мной? Бесполезно. Я ей прямо сказала: или я, или он.
Маша онемела. Переводила взгляд с матери на бабку. Неужели правда?
— Мама, ну почему?
— А что делать, дочка? — вздохнула Анастасия. — Мы с отцом твоим в институте учились. На две стипендии разве проживёшь? Да с ребёнком? Бросить учёбу пришлось бы. А родители его сами еле сводили концы с концами…
— Мам, ты хоть пробовала? — воскликнула Маша. — Ты сдалась! А он? Он тоже сдался?
— Как сдался? — вдруг оживилась бабка. — Месяц у подъезда шлялся, пока я участкового не пригрозила вызвать.
— Знаешь, бабуля, — резко сказала Маша, — мне плевать на твои запреты. Плевать на твоё «благополучие». Я пойду подрабатывать, но за Диму выйду! Не дождёшься!
— Мам, а почему ты больше не вышла?
— А за кого? — фыркнула бабка. — За неудачников только попадались. Моих женихов — нос воротила.
Вдруг Анастасия подняла голову, посмотрела на дочь ясным взглядом:
— Выходи за Дмитрия, Машенька. Будь счастлива. Если судьба — всё сложится. А нет — своё счастье ещё найдёшь. Только чтоб по твоей воле было, а не по бабкиной.
Но тут Аграфена Степановна как взъярится:
— Чему учишь дочь?!
— Учу её жить своей жизнью! — впервые твёрдо сказала Анастасия. — Ты мне жизнь сломала, теперь внучке не даёшь. Не позволю!
Бабка обомлела. Дочь её, всегда покорная, вдруг восстала!
— Не бывать этому! — закричала она.
— Не топай, бабуля, — холодно сказала Маша. — Я тебя не боюсь. У меня мама на моей стороне.
— Ах, вот как! — заА через год, когда у Маши и Дмитрия родилась дочка, даже Аграфена Степановна не удержалась — пришла в гости с пирогами и, глядя на счастливых молодых, впервые задумалась, а не ошиблась ли она когда-то.
