Мамины победы
— Знаешь, вчера в маршрутке услышала разговор. Девчонка так свысока бросала в трубку: «Мой папа — человек состоявшийся, а мама так и осталась серой мышкой, кудахчет у плиты». И тут я осознала — это же про меня.
На кухне у Светланы Ольга не стеснялась слез. Неделю назад муж объявил, что уходит, и ей отчаянно нужен был живой человек, чтобы выкричать всю эту боль.
Они не были близкими подругами — просто соседки, познакомившиеся когда-то в парке, гуляя с колясками. Дети — ровесники, дома — через дорогу.
Света, в отличие от Ольги, вышла на работу, когда сыну едва исполнилось полгода. Спустя восемнадцать лет обе вспомнили тот разговор.
— Ты серьезно возвращаешься? А кто с ребенком? — в голосе Ольги звучало что-то между тревогой и любопытством.
— Няня на полдня, — ответила Светлана. — В бухгалтерии законы меняются каждый месяц. Пропущу пару лет — и меня заменят. Да и место хорошее, начальник адекватный — таких не сыщешь.
— А мой Сергей твердит, что до школы мне надо быть с Данилой. Что карьера подождет…
— Карьера не ждет, Оль. Мой тоже орет, что жена должна быть дома. Но я знаю свою работу: если три года не работать — отстанешь, а пять — считай, конец.
— Но они же такие маленькие… — вздохнула Ольга. — Жалко оставлять с чужой теткой. Все пишут — до трех лет мама нужна как воздух.
— Не верь всему, что читаешь. Главное, чтобы маме было интересно жить. Ребенок это чувствует. Остальное — ерунда.
— Не знаю… Я решила до садика с Даней быть дома, Сергей зарабатывает нормально…
— Это хорошо, Оль, но мужчины быстро привыкают к обслуживанию. Моя мама так всю жизнь и твердила — нельзя растворяться в семье целиком.
— Да я не на шее у него сидеть собираюсь! Как Даня подрастет — сразу выйду.
Но декрет затянулся. Через четыре года родилась дочь — забот прибавилось. Муж не помогал, свято веря, что дети — женская забота, а его дело — деньги.
А когда Ольга заикнулась о полставки, отмахнулся:
— Ты с ума сошла? Дом, дети — твоя работа. Мне что, с вечно уставшей женой жить? Разве я тебя не обеспечиваю?
Когда младшая пошла в школу, Ольга попробовала вернуться в архитектуру. Но оказалось, теперь все работают в новых программах, а она их не знает. Бывшие коллеги ушли вперед, стали начальниками, а ее опыт устарел. На собеседованиях открыто спрашивали: «Вы же десять лет не работали?»
Никого не интересовало, что она окончила институт с красным дипломом, до тридцати работала в престижной фирме. Все это было в прошлом. А сейчас дети воспринимали ее заботу как должное, муж открыто крутил роман на стороне — куда денется жена без денег?
Однажды она попыталась устыдить его, но Сергей лишь пожал плечами:
— Ты сама так захотела.
***
Светлана же совмещала работу и ребенка. Было тяжело, она выматывалась, костерила себя: «Я плохая мать». Муж в ответ на просьбы о помощи фыркал: «Моя мама все успевала, а ты карьеру ставишь выше семьи».
Через пятнадцать лет он ушел:
— Ты даже ужин не успеваешь готовить! Лена хотя бы…
— Лена из бухгалтерии? — холодно перебила Света. — Давно хотела спросить.
Он смущенно замолчал. А она спокойно добавила:
— Удачи вам. Только алименты плати исправно.
— Это ты своей работой семью разрушила, — бросил он ключи на стол.
Светлана медленно подняла голову:
— Нет. Это ты разрушил ее, решив, что мне нельзя быть собой.
Ей было сорок пять. Услышав о разводе, она не расплакалась, а… облегченно выдохнула. Надоело его нытье. Нашел «попроще»? Ну и ладно. Она была уверена в себе. Головокружительной карьеры не сделала, но работала в хорошей фирме, зарабатывала прилично. Дочь, хоть и злилась, когда мама пропускала утренники, выросла и знала — мама всегда поддержит.
Ольга же верила, что сохранила семью, посвятив себя мужу и детям. Но как только те уехали учиться, Сергей ушел к ассистентке. Квартиру оставил, денег дал — на этом доброта закончилась. Тогда-то она и позвонила Светлане. А тут еще та девчонка в маршрутке — «мать ничего не достигла».
Ольге захотелось крикнуть: «Ничего? А ты? Кто за тобой ухаживал, пока ты росла? А успехи отца — разве не ее заслуга?» Но что это изменит? Дети выросли и ушли. Муж тоже.
Света слушала молча. Понимала — нужно выговориться, выплакаться. Только потом можно идти дальше.
Когда Ольга прошептала:
— Ты была права! Надо было работать, а не быть бесплатной прислугой!
— Да брось, — махнула рукой Света. — Мой-то ушел, потому что прислуги не хватало. Кстати, недавно ныл — новая жена уже третью сумку за год выпросила. Мне-то он даже цветов не дарил…
— А дети… Звонят раз в две недели, если повезет.
— Значит, у них все хорошо. Теперь займись собой. Кстати, моя знакомая идет на курсы риелторов. Возраст там — плюс. Ты же архитектор? В недвижимости разбираешься? Вот и база. Пойдешь? Я тебе могу дать на курсы, потом вернешь.
— Даже не знаю… Страшно как-то…
— Страшнее — сидеть без денег и дела. Ты им все отдала, хватит. А если пойдет — клиенты будут! Может, и мужа нового найдешь.
— Ой, только не надо! Хватит с меня.
— Ха! Я тоже люблю быть замужем за собой.
Уговорила.
И что вы думаете? Через год Ольга продала первый коттедж.
А потом — еще и еще. Глаза горели, голос звенел. И однажды она встретила мужчину, с которым живет уже пять лет. На вопрос «Что ты нашел в немолодой риелторше?» он ответил: «Отвагу начинать с нуля».
В день свадьбы они со Светланой вспомнили тот разговор в парке. Две молодые мамы. Две коляски. Две дороги.
— Мы обе победили, — прошептала Ольга.
Света кивнула.
