«Мы оставили тёще ключи от квартиры, а она устроила ревизию»
Моя тёща — Валентина Семёновна, женщина строгих правил с пронзительным взглядом, будто сканером выявляющим недостатки. Мы с мужем считали её принципиальной, но справедливой: с сыном у них всегда были тёплые отношения, а ко мне она относилась с подчёркнутой вежливостью. До того рокового дня, когда мы улетели в Турцию и доверили ей ключи… всего лишь для полива цветов.
— Валентина Семёновна, — говорю перед отъездом, — вот ключи от обоих замков. Заходите, пожалуйста, пару раз проверить всё ли в порядке, рыбок покормите, герань польёте. Если что-то случится — сразу звоните.
Неделя на турецком побережье пролетела чудесно: ласковое море, прогулки по старым улочкам, вечера под звёздами. Вернулись загорелые, отдохнувшие, даже мысли не допуская о подвохе. Первые дни всё казалось обычным: работа, ужины, сериалы. Но мелкие детали начали настораживать: то книга на полке лежала корешком в другую сторону, то занавески были собраны иначе. Списывала на усталость. Муж отмахивался: «Тебе мерещится, Светка».
Всё раскрылось в среду, когда я неожиданно сорвалась с работы. Закрыла срочный проект, предупредила коллег — и рванула домой. Открываю дверь — в прихожей стоят знакомые ботильоны тёщи. На вешалке болтается её клетчатый платок. А сама Валентина Семёновна восседает за кухонным столом, попиёт чай с пряниками и… листает наш счёт за электричество.
— Здравствуйте, — выдавливаю я, сжимая сумку до побелевших пальцев. — Это что за визит?
Тёща вздрогнула, будто её облили ледяной водой:
— Светлана! Ты чего среди дня дома?
— А вы здесь почему? — не сдержалась. — Это же наша квартира.
— Да так… решила проведать, как вы без присмотра справляетесь. И кстати, давно хотела поговорить.
Дальше — как в комедии положений. Она тыкала пальцем в пыль на карнизе, ковыряла ложкой в банке с гречкой, а потом, вздохнув как трактористка перед посевной, заявила:
— Где борщ? Где котлеты? Чем вы моего Диму кормите? Он же с детства к домашней еде привык! Раньше приходил — стол накрыт, рубашка выглажена. А теперь? Сухомятка да бардак! В следующий раз приду — чтоб холодильник ломился. И пылесосить надо чаще — аллергия у него с детства!
Я стиснула зубы. В ушах звенело от смеси стыда и ярости. Она пробормотала что-то вроде «Не серчай, забота же», накинула платок и зашаркала к выходу. А я осталась стоять посреди кухни, будто меня грабитель обчистил — не кошелёк вытащил, а душу вытряс.
Но через пять минут догнала её у мусоропровода.
— На, — сунула ей связку ключей. — Только без проверок. Хотите — помогайте. Не хотите — не судите.
Тёща заёрзала, делая вид, что ключи сами в руки прыгнули:
— Ну что ты, Светочка… Я ж из лучших побуждений.
Назавтра, вернувшись с работы, ахнула: на плите булькал казанок щей. Рядом — записка корявым почерком: «Скажи Диме, что сама приготовила. Похвалится на работе!»
Тогда я впервые за месяц рассмеялась. Может, и правда — наши бабушки тоже когда-то учились не лезть в чужую жизнь. Главное — вовремя ставить точки над «ё». Ведь ключи — они не только от дверей, но и от доверия. А его, как хрустальную вазу, — не разобьёшь, не склеишь.
