Два года уже прошли, и моя дочь исчезла из моей жизни, а мне почти семьдесят
Мою соседку, Галину Петровну, знает весь подъезд. Ей шестьдесят восемь, она живёт одна. Я часто захожу к ней за чашкой чая, просто чтобы подоброму поговорить. Галина Петровна добрая, воспитанная женщина, всегда улыбается, любит вспоминать поездки с покойным мужем, но о семье говорит редко. На прошлых праздниках, когда я приношу ей угощения, она вдруг решает рассказать правду. Так я впервые слышу историю, от которой до сих пор сжимается сердце.
Когда я вхожу, Галина Петровна выглядит не в духе. Обычно бодрая, сегодня она сидит молча, уставившись в одну точку. Я не задаю вопросов, ставлю чай, ставлю блюдце с пряниками и присаживаюсь рядом. Она долго молчит, будто борется с собой, а потом выдыхает:
Два года Ни звонка, ни письма. Пытаюсь дозвониться номер уже не существует. Адреса её я не знаю
Она замирает. Мне кажется, перед глазами промелькнули годы. И вдруг, словно прорвавшись сквозь тишину, Галина Петровна начинает говорить.
У нас была счастливая семья. Я и Виктор поженились молодыми, но с детьми не спешили сначала хотели пожить вдвоём. Его работа позволяла нам путешествовать. Мы много смеялись, обустраивали дом вместе. Он своими руками сделал нам гнёздышко просторную трёшку в центре Курска. Мечта всей его жизни
Когда родилась дочь, Любовь, Виктор будто ожил. Он носил её на руках, читал сказки, каждую минуту посвящал ей. Я смотрела на них и думала: мне больше ничего не нужно. Но десять лет назад Виктора не стало. Он долго болел, мы боролись до конца, всё отдали на лечение. А потом тишина, пустота, будто сердце вырвали.
После смерти отца Любовь начинает отдаляться. Она съезжает в свою квартиру, уезжает жить отдельно. Я не спорю взрослая, пусть строит свою жизнь. Она навещает меня, мы разговариваем, всё кажется обычным. Но два года назад она приходит и прямо говорит: хочет взять ипотеку и купить жильё.
Я вдыхаю и честно отвечаю: помочь не могу. От наших с Виктором накоплений почти ничего не осталось всё ушло на лечение. Моя пенсия сейчас составляет 15тысяч рублей, хватает только на коммунальные платежи и таблетки. Тогда Любовь предлагает продать нашу квартиру. «Куплю себе однокомнатную гденибудь за городом, а оставшиеся деньги отдадите мне на первый взнос», говорит она.
Я не могу согласиться. Дело не в деньгах дело в памяти. Эти стены, каждый уголок всё сделано Виктором собственными руками. Здесь вся моя жизнь. Как я могу отдать это? Любовь кричит, что отец всё делал для неё, что квартира всё равно достанется ей, что я эгоистка. Я пытаюсь объяснить, что хочу, чтобы она хотя бы иногда приходила сюда и вспоминала нас Но она не слушает.
Тогда она хлопает дверью и уходит. С тех пор тишина, ни звонка, ни поздравлений. Я случайно узнаю от подруги, что Любовь всё же взяла ипотеку и теперь работает на двух работах без отдыха, без семьи, без детей. Подруга её не видела полгода.
А я жду. Каждый день смотрю на телефон, надеюсь услышать звук. Но телефон молчит. Номер, видимо, сменил. Наверное, не хочет меня видеть, считает, что я её предала. Мне уже почти семьдесят. Не знаю, сколько ещё просижу в этой квартире, сколько вечеров проведу у окна в ожидании. И не понимаю, в чём же я её обидела.
