**Цена гордости: как двадцать лет молчания растаяли в одном объятии**
Я, Вера Ивановна, работаю на почте ещё с тех времён, когда марки приходилось слюнявить, а конверты пахли дешёвым одеколоном. Мир вокруг меняется, а я всё так же раскладываю письма по ящикам, будто время застыло. Я научилась узнавать по виду: вот — похоронка, а вот — радостная весть. Но в тот ноябрьский день мне в руки попалось письмо, от которого у меня подкосились ноги.
Серый конверт, без обратного адреса. Почерк — знакомый до мурашек. Тот самый, который я не видела… двадцать лет.
Я опустилась на край стола, дрожащими пальцами вскрыла конверт. Внутри — один листок. Всего одна строчка:
*«Мама, если не забыла — я выхожу замуж. Завтра. Приходи, если сможешь. Аня.»*
В глазах потемнело. Сердце забилось так, будто мне снова восемнадцать. Аня… Моя дочь. Та самая, что хлопнула дверью двадцать лет назад и больше не переступила порог.
Тогда всё казалось просто. Аня объявила, что выходит замуж за Пашку. А я… не приняла его. Безработный, вечный мечтатель, играет на гитаре по подъездам — какое это будущее для моей дочери?
— Если выйдешь за него — можешь забыть, где я живу, — бросила я тогда.
— Хорошо, мама, — тихо ответила Аня.
С тех пор — ни звонка, ни письма. Я знала, что у неё родилась дочь. Слышала, что уехали в Питер. Но сама не писала. Не поздравила. Не простила. Не попросила прощения.
А теперь — вот оно. Письмо. Без упрёков. Без проклятий. Просто приглашение. Последний шанс.
Всю ночь я не спала. Сидела на кровати, кусала губы. Что я скажу? Как посмотрю ей в глаза? А вдруг выгонит? Ведь это она ушла…
Но к утру пришло другое — усталость от собственного упрямства. И такая тоска, что хоть волком вой. Я надела своё лучшее пальто, повязала бабушкин платок и вышла.
У Дворца бракосочетаний на скамейке сидела девушка в белом. Она смотрела вдаль, будто ждала чудо. И когда увидела меня — лицо её вспыхнуло.
— Мама?
Я не смогла выговорить ни слова. Только кивнула. А потом — объятия. Крепкие, тёплые, как в детстве. Такие, какими обнимают только тех, кого ждали всю жизнь.
— Прости меня, Анечка, — прошептала я. — Я слишком долго тянула.
— И я, мама, — ответила она. — Но ты пришла — и это главное.
Иногда не нужны громкие слова. Достаточно шага. Одного письма. И любви, которая всё это время молча ждала своего часа.
