В невестке я чужая: дверь передо мной захлопнулась навсегда
— Мой сын женат уже пять лет, а я за эти годы ни разу не переступила порога их дома. Даже войти не приглашали. С первых дней невестка дала понять — гостей не терпит, — с горькой усмешкой вспоминает шестидесятилетняя Татьяна Владимировна из Нижнего Новгорода.
Сын живёт в жениной квартире — скромная однушка в центре. Для двоих — в самый раз. Копят на расширение, оба с утра до ночи на работе. Вроде бы всё разумно.
— Пока детей не было, не навязывалась. Они в делах, я на даче с огурцами — каждый при своём. Виделись по праздникам, звонились часто. Меня всё устраивало, — вздыхает женщина.
Но потом всё перевернулось. Алина — так зовут невестку — едва выносила девочку, роды были тяжёлые. Чуть не похоронила молодую. Свекровь дежурила в больнице, носила передачки, сердце рвала на части. Кто ж думал, что после такого её от семьи отгородят, как будто она прокажённая.
— Ещё беременной Алина твердила: «Ребёнка будем растить сами, без бабушек». Ну, думала, поболтала — хлопот не знает. Как начнёт не спать ночами, так и заскулит о помощи. Я-то помню, каково это — с младенцем одна, — качает головой Татьяна Владимировна.
Она вспоминает, как её мать дни и ночи напролёт возилась с маленьким Серёжей — варила борщи, пеленала, на прогулки таскала, пока она хоть чуть-чуть отдышаться могла.
— Приехала на выписку, как положено — с пирогами, игрушками, в слезах. Обняла сына, Алину поздравила. А они меня до дому подвезли да так и бросили: «Отдохнуть хотим, зайдёшь как-нибудь». Ни чаю предложить, ни на минуточку пригласить. Словно я им лишняя.
Месяц не подпускали никого к ребёнку — «иммунитет», «адаптация», «семейное время». Ладно, подождала. Прошёл второй месяц, третий… Уже полгода, а их дверь для меня заперта.
— Только на улице вижу внучку. Бывало, Алина коляску сунет: «Погуляй, а я бельё развешу». А сама — только спину повернёт, тут же дверь на щеколду. За полгода ни ногой в их дом. Ни разу, — голос дрожит от обиды.
Сначала плакала, потом злилась, теперь смирилась.
— Хоть гулять разрешает. Хоть лицо внучкиное вижу. Хоть не скрывает, как от врага. Вожу её по скверу, песни пою, а потом — стук в дверь, и будто мы с ней не родные, а так, случайные знакомые.
Иногда ловит себя на мысли — может, в чём провинилась? Или у невестки свои тараканы? Но объяснений нет. Только стена, холодная и высокая, будто они не семья, а чужие люди, которых судьба свела на одной лестничной площадке.
