Из больницы Наталью забирала её двоюродная сестра Елизавета. Лиза была успешной художницей и всегда отличалась открытостью и добротой. Без лишних предисловий, ведя Наталью к машине и поддерживая её под руку, она начала рассказ:
– Ната, тут такое дело… Вадим твой с другой женщиной теперь живёт. Но не переживай, тебе есть где жить. Я тебе помогу, чем смогу.
Наталья, пройдя через операцию и несколько курсов химии, была лысой, похудевшей и бледной. Она шла и думала: по классике жанра, сейчас бы упасть в обморок, расплакаться, но волосы-то и так уже не вернуть.
Можно было бы изобразить обморок и упасть в лужу, но было жалко Лизино белое пальто, которое она надела на Наталью, ведь на дворе уже была осень и стало холодно.
Когда они устроились в машине, Лиза укрыла сестру меховым пледом, пристегнула ремнём и повезла к новой жизни. В дороге она объясняла:
– Два года назад купила дом для себя. Думала летом там жить и рисовать. Пожила немного и поняла, что это не моё. Привыкла к удобствам, к большим магазинам и людям вокруг.
Тишина – это не для меня. Я вчера была в доме: отопление работает, вода есть. Всё остальное сама обустроишь. Продуктовый магазинчик есть, но я уже всё привезла. Буду навещать.
Во дворе их встречала большая рыжая собака, которая, радостно виляя хвостом, подбежала к Наташе и ткнулась носом в её колени. Наташа погладила рыжую голову и вопросительно посмотрела на Лизу.
– Наташа, это Джонни, я его из приюта вчера забрала. Тебе нужен друг. Как ты тут одна будешь? Не переживай, я купила корм на месяц. Вдвоём будет веселее.
В уютном двухэтажном доме было тепло. В столовой стояли коробки с консервами, крупой, макаронами, мукой и печеньем.
– Всё сама разложишь, зато будешь знать, где что лежит. Холодильник полон. В шкафу найдёшь одежду на все сезоны, размер у нас одинаковый. Налей чаю, я скоро уеду.
Когда Лиза одевала пальто, она попыталась заглянуть Наташе в глаза. Наташа отвела взгляд в сторону.
– Наташа, Джонни три года в клетке просидел, никто не хотел его брать, он уже немолодой. Понимаю, что тебе тяжело, но у тебя есть я, а у него – ты. На Вадима плюнь и забудь. Всё будет хорошо. Я оформила дом и участок на тебя. Бумаги и деньги в спальне.
Давай будем жить дальше! Приезжаю через неделю, если что – звони.
Лиза поцеловала Наташу и уехала…
Уже наступила тьма, но она всё ещё сидела, обняв колени и утонув в своих мыслях. Сначала плакала, потом жалела себя, и даже Лизу ругала за собаку, которую та ей “навязала”. Потом подумала: “Лягу и умру, жить сил нет. А собаку жаль, надо хоть покормить её”.
Она надела куртку, посмотрела в зеркало на свою лысую голову и сказала про себя: «Не будем пугать собаку, она ни в чём не виновата», – надела шапку. Нашла корм, насыпала в миску и вышла на улицу.
Джонни, съев корм, облизал миску, потом слизал с её лица солёные слёзы и улёгся рядом на крыльце, положив голову ей на колени.
На ночном небе, вокруг яркой полной Луны, появлялись звёзды, одна за другой. Наташа нашла Большую Медведицу, улыбнулась и послала ей воздушный поцелуй, затем обняла собаку и сказала:
– Будет тебе кашка завтра, с мясом.
На протяжении всей недели, глядя в зеркало по утрам, Наташа вздрагивала и говорила:
– Аэлита…
И иногда в голову закрадывались мысли: “А может, ну её, эту жизнь. Кому я нужна?” Но взгляд падает на Джонни, уютно устроившегося у камина, и она решает: ладно, поживу ещё немного.
Точку в её раздумьях поставила Лиза, приехавшая через неделю, как и обещала. Вошла с коробкой в руках:
– Ната, куда их девать? Это кошка бездомная, понимаешь, в подъезде родила, им там холодно! Я и корм привезла…
В коробке оказалась тощая рыжая кошка, обнимая лапами двух маленьких котят. Вечером Лиза уехала. У порога она молча стояла, потом протянула сестре бумажку:
– Ната, тут это… Вадим приходил, спрашивал, где ты. Я не сказала. Здесь его новый номер. Тебе решать.
Наташа проводила Лизу, помахала в след, вернулась домой. Погладила кошку:
– Будешь Мурка. Сейчас молока налью. Всё будет хорошо.
Проходя мимо камина, бросила листок в огонь…
