3 июня.
Не стала вчера тебя грузить — ты совсем выбилась из сил. Но её слова перевернули всё.
В тихом городке под Нижним Новгородом, где вечерние фонари льют мягкий свет на старый булыжник, моя жизнь, казавшаяся такой понятной, вдруг раскололась. Меня зовут Анжела, мне 34, и я мать двоих — Лизы и Миши. Моя подруга Ксюша, которую я считала почти родной, вчера открыла мне глаза на правду, которая теперь жжёт. Её сообщение про деньги, потраченные на моих детей, стало не просто цифрами — а знаком предательства.
**Доверие, которое я потеряла**
Ксюша появилась пять лет назад, когда мы с мужем Сергеем перебрались сюда. Она жила этажом ниже — весёлая, добрая, всегда готовая поддержать. Мы быстро сблизились: гуляли с детьми, пили чай, делились сокровенным. Её сын Костя — ровесник моей Лизы, они подружились сразу. Я верила Ксюше, как себе. Когда я задерживалась на работе или уезжала по делам, она брала моих к себе, водила в парк, покупала петушков на палочке. Я старалась отблагодарить — то деньгами, то пирогами, то помощью по дому.
Моя жизнь — вечная спешка. Я работаю в кафе, Сергей — дальнобойщик, часто в разъездах. Дети требуют внимания, и Ксюша была моей палочкой-выручалочкой. Она говорила: «Ань, не заморачивайся, я же их люблю». И я верила, не думая, что за её добротой может прятаться расчёт. Но вчера всё рухнуло.
**Сообщение, которое всё изменило**
Вчера я вернулась домой без сил. Смена выдалась тяжёлой, дети капризничали, Сергей снова в рейсе. Мечтала только сварить «Доширак» и вырубиться. Но утром — сообщение от Ксюши: «Ань, не стала тебя грузить вчера — ты валилась с ног. Короче, с тебя несколько тысяч рублей. Дети ели, плюс карусели, шарики, сладости, да и такси туда-сюда». Я прочла и онемела. Несколько тысяч? За что?
Перечитала трижды, пытаясь понять. Ксюша никогда не говорила, что её помощь — услуга за деньги. Я предлагала — она отмахивалась: «Да брось, какие пустяки!» А теперь выставила счёт, будто я нанимала гувернантку, а не доверяла подруге. Меня будто облили ледяной водой. Мои дети, Лиза и Миша, для неё — не друзья её сына, а статья расходов? Это как нож под ребро.
**Разговор, который ничего не исправил**
Я позвонила Ксюше. Она говорила спокойно, будто так и надо: «Ань, ну ты же знаешь, цены сейчас. Мы с Костей тоже не в шоколаде». Её слова звучали логично, но в них не было тепла. Я спросила, почему она не сказала раньше. Ответила: «Ты бы начала нервничать, а я не хотела тебя нагружать». Но её «забота» обернулась ловушкой. Я чувствовала себя последней дурой — будто сама виновата, что не догадалась.
Теперь вспоминаю каждый раз, когда она водила детей на карусели. Шарики, сладости — я думала, она делает это от души, как я покупаю Косте пряники. Но теперь вижу: она считала. Каждый её жест был с подковыркой, а я, дура, верила. Дружба рассыпалась в один миг. Больно.
**Дети и мои ошибки**
Лиза и Миша — моё всё. Глядя на них, я кошусь на себя. Может, слишком расслабилась? Могла ли я представить, что подруга превратит нашу дружбу в бухгалтерию? Теперь боюсь, что дети почувствуют эту фальшь. Лиза обожает Костю, но как я отпущу её к Ксюше, зная, что её «доброта» — услуга с тарифом?
Сергей, вернувшись, отмахнулся: «Заплати и не грузись. Не забивай голову». Но для меня это не просто деньги. Это — что люди оказались фальшивыми. Не хочу терять дружбу, но и притворяться, что ничего не было, не могу.
**Что теперь?**
Решила встретиться с Ксюшей. Отдам деньги, но скажу прямо: такой «помощи» мне не надо. Если мои дети для неё — только цифры в чеке, то и нам не по пути. Будет тяжело: Лиза будет плакать по Коле, я останусь без подруги. Но жить с этим гнилым чувством — хуже.
В 34 хочется, чтобы вокруг были те, кто не считает каждую копейку за шарик. Может, Ксюша не хотела зла, но её счёт убил мою веру. Я — Анжела, и больше не дам себя обмануть. Дети заслуживают искренности. И я тоже. Пусть этот урок будет горьким — зато честным.
