В тот год, когда мне исполнилось сорок семь, я решилась на странную вещь усыновить. Но не ребёнка. Не собаку. Даже не кота.
Я усыновила тишину.
Жила я одна в маленькой московской квартире среди горшков с фикусами, зачитанных книг с пометками на полях и чашек, которые копила без всякой причины. Всю жизнь что-то откладывала любовь, поездки, детей. Казалось, всегда найдётся что-то поважнее. Пока однажды не осознала важного больше не осталось.
Вообще ничего.
В обычный вторник я вышла выбросить мусор и услышала.
Мяуканье.
Тихое.
Настойчивое.
Надтреснутое.
Огляделась никого. Пока не подняла крышку бака.
И увидела его.
Маленький, грязный котёнок с обломанным хвостом и глазами, слипшимися от гноя. Дышал еле-еле.
Не раздумывая, завернула его в свой платок и понесла домой.
Вымыла. Высушила. Говорила ему:
«Не знаю, выживешь ли, крошка но хотя бы умрёшь не один».
Ночь не спала. Он жался к моей груди.
А я обнимала его, будто хотела удержать что-то большее, чем просто кота.
Но вопреки всему он выжил.
Более того.
Снова начал ходить.
Есть.
Мурлыкать.
И каждый раз, когда я приходила с работы, он бежал к двери.
Даже без хвоста.
Даже прихрамывая.
Назвала его Гребень.
Потому что грести против течения самое трудное.
Шли месяцы.
А с котом пришли привычки.
Распорядок.
Тепло.
Я снова смеялась.
Спала, не сжимаясь в комок.
Говорила вслух, зная кто-то слушает пусть и не отвечает.
Как-то воскресным вечером, пока Гребень дремал у меня на коленях, подруга Юля спросила:
«Ты же понимаешь, что это не ты его спасла?»
Я подняла глаза.
«О чём ты?»
«Он появился, когда тебе было хуже всего. Когда ты начала растворяться. Он твоё напоминание».
Я опустила взгляд.
Гребень лежал тут же, подставив брюшко, с мокрым носом, прижавшись ко мне так, словно мы одно целое.
И тогда до меня дошло.
Я не усыновляла его.
Он выбрал меня.
Не всем усыновлениям нужны бумаги.
Иногда достаточно случайности, раны и сердца, готового любить то, что ещё не зажило.
С тех пор, если кто-то спрашивал, почему я не вышла замуж, не родила, не создала «нормальную» семью, я отвечала:
«Не все усыновляют детей. Некоторые души».
А иногда эти души мяукают.
«Бывают существа, приходящие без зова но остающиеся, будто обещанные».
