Если бы знать, чем всё обернётся…
Автобус трясло на ухабах. Водитель сквернословил, лавируя между залитыми талой водой ямами, порой выезжая на встречную. Народу внутри было мало – будний день.
Сергей смотрел в окно на грязный, пористый снег. Ещё немного – и он исчезнет, а там и до лета рукой подать. На очередной колдобине автобус подбросило, и водитель снова выругался.
– Так и до замены колёс недалеко.
Впереди показалась кладбищенская ограда, за которой чернели ряды надгробий.
Каждый визит сюда вызывал у Сергея тяжёлое чувство обречённости и быстротечности жизни. Думать, что когда-нибудь и он окажется здесь, не хотелось. Приходил не по зову сердца, а по долгу. Так положено – навещать могилы близких в положенные дни. Ему стало стыдно за свои мысли, и он громко вздохнул.
Автобус остановился у ворот. Двери с скрипом распахнулись, пассажиры высыпали наружу, разминая затекшие ноги. Люди сразу потянулись к лоткам с искусственными цветами, выстроившимся вдоль забора. Сергей медленно прошёл мимо, высматривая живые. От ядовитых красок и воскового блеска рябило в глазах. В конце ряда он заметил женщину с ведром, в котором стояли алые гвоздики.
Купил четыре цветка и шагнул за ворота. Дорожки тонули в лужах. Он старался их обходить, но и под рыхлым снегом у края хлюпала вода. Поздно пожалел о старых зимних ботинках.
Дойдя почти до самой опушки, свернул налево. Могилу жены нашёл сразу – по кресту. «Пора бы памятник поставить. Или подождать? Пусть сын потом один закажет на двоих?» Временных крестов вокруг уже не осталось. Он оглядел ряды уходящих вдаль могил. Сколько новых появилось с прошлой осени…
Переступил через низкую ограду, встал в подтаявший снег, притоптал его. Почувствовал, как влага пропитала обувь.
– Здравствуй, Таня.
С потускневшей фотографии в рамке ему улыбалась жена. Он любил этот снимок. Запомнил её именно такой, хотя здесь ей всего тридцать пять.
Вспомнил тот день рождения. С утра сбегал за цветами, а когда вернулся, Таня уже нарядилась в новое платье. Он подарил ей золотые серёжки. Она тут же вдела их и засмеялась. Он успел запечатлеть этот миг. Будто вчера было…
– С днём рождения. Сегодня тебе исполнилось бы пятьдесят пять. – Сергей прикинул, куда положить гвоздики.
Вся могила была утыкана искусственными цветами. Вот они не выгорели, не потускнели, словно их только вчера принесли.
Сергей наклонился, выдернул из снега жёлтую веточку у самого креста, воткнул её у подножия. На освободившееся место положил гвоздики. Земля промёрзшая, хрупкие стебли не проткнут, а снег растает – цветы всё равно упадут. Они выглядели скромно на фоне кричащих пластиковых бутонов. Но живые.
– Скучаю. Но часто приходить не могу. Прости и не сердись. Я заслужил лежать здесь, а не ты. Вот только жизнь распорядилась иначе…
Он говорил долго, делился новостями, глядя на портрет, пока ноги не онемели от холода. Время от времени тишину рвало карканье ворон. И от этого становилось ещё тяжелее.
– Пойду, Танюша. Обувь промочил. И отругать некому. После Пасхи приду, когда подсохнет. Тогда и могилку приберу, новую фотографию принесу – такую же. Красивая ты тут очень. Прости меня… – Он вздохнул, перешагнул через ограду и, не оглядываясь, зашагал к выходу.
На остановке уже ждали автобуса несколько человек. Когда он наконец сел в салон, пальцев на ногах почти не чувствовал.
Домой еле добрался. Снял промокшие ботинки и носки, поставил чайник. Выпил два стакана чая с мёдом. Натянул сухие шерстяные носки, включил телевизор и лёг на диван. Шёл какой-то фильм. От чая разморило, потянуло в сон…
***
Ольга пришла на стройку после колледжа. Молодая, глазастая, с веснушками на носу, а улыбка – будто солнце выглянуло из-за туч. Сергей не мог отвести от неё глаз. Жена, сын в третьем классе – а он будто заворожённый. Что делать, если она постоянно попадается на глаза? Не закрываться же.
Как-то перед Новым годом они столкнулись на остановке. Ольга куталась в воротник пальто. В её глазах отражались огни фонарей. Сергей украдкой поглядывал на неё. Когда подошёл автобус, он пробрался вслед за ней и сел рядом.
– Привет, Оля. Домой? – начал он, чтобы заговорить.
– Да. А ты?
– Тоже. – Сергей помолчал. – Ёлку уже нарядили?
– Нет. Отец всегда покупал живую. Лежала на балконе. А тридцатого декабря мы всей семьёй её украшали. Какой запах тогда был в доме! Сразу праздник чувствовался.
– Так сегодня же тридцатое. У тебя на балконе ёлка? – улыбнулся Сергей.
Ольга рассмеялась звонко. Он не мог наглядеться.
– Родители далеко, а у меня искусственная. Приду домой, соберу, развешу игрушки. Обязательно повешу конфеты – как мама раньше делала. Потом чай пить буду и любоваться. – Она снова засмеялась.
Сергей живо представил комнату, ёлку, Ольгу, тянущуюся к верхним веткам с шаром в руке… А на кухне – шумящий чайник…
– А можно мне с тобой? В гости? – неожиданно спросил он.
– Зачем? – она смутилась.
– Помогу ёлку наряжать. Потом чай попьём. – Он покраснел от своей наглости. Что она сейчас подумает? Сергей поспешно добавил:
– Ты так рассказала… У нас с женой сын две недели назад ёлку сам нарядил. Пришёл с работы – а она уже стоит. Обычно. А тут вдруг захотелось праздника, эмоций…
– Ну ладно. Поехали, – просто сказала Ольга, глядя на него широко раскрытыми глазами.
Он быстро собрал ёлку, они вместе украсили её, смеясь и толкаясь. Будто знали друг друга давно. Ей тоже было с ним хорошо. Потом пили чай… И он ушёл, хотя не хотелось.
А в Новый год снова приехал. Уже не помнил, что наврал жене. Нет, помИ когда в пустой квартире снова стало тихо, он вдруг понял, что единственное, чего он хочет, – это чтобы всё было, как раньше.
