Если бы мы встретились раньше…
Алевтина пришла в назначенное время в поликлинику, взяла карточку в регистратуре и поднялась на третий этаж. У десятого кабинета все места были заняты пожилыми людьми. Возле окна, облокотившись на подоконник, стоял мужчина.
— Вы все к десятому? — робко поинтересовалась Алевтина.
— К десятому. А вы встаньте за этим мужчиной у окна, — ответила одна из бабушек.
— Но у меня талон, — возразила Алевтина, доставая бумажку из кармана.
— Здесь у всех с талонами, — хрипловато бросил седой, тощий старичок.
Алевтина поймала взгляд мужчины у окна и подошла к нему.
— У вас тоже талон? На какое время? — спросила она.
Он выглядел моложе остальных и держался спокойно.
— На девять сорок, — охотно ответил он.
Алевтина растерялась.
— Зачем же тогда вы очередь заняли? Ваше время давно прошло. Или опоздали? — спросила она.
— Мы-то не опоздали, даже раньше пришли, а вот врач задерживается, — вмешался тот же старик, и очередь у десятого кабинета зашумела, возмущаясь несправедливостью.
— Как же так? Зачем тогда талоны, если всё равно по живой очереди? — не унималась Алевтина.
— Хотите жаловаться? Бесполезно. Сначала ветеран прошёл без очереди. Врал, конечно, ему лет семьдесят, как и мне. Потом заведующая свою знакомую провела. Полчаса там консилиум устраивали. Вот и сидим. Бесплатная медицина… — буркнул старик.
— Но так мы до вечера не попадём. И что, заново талон брать? — возмутилась Алевтина, ища понимания у мужчины у окна.
— Не переживайте, всех примут, правда, на бегу. Врач тоже человек. Система, — многозначительно поднял палец старик. — Не нравится — идите в платную клинику.
— Но это же… — Возмущение клокотало в ней, как вода в кипящем самоваре.
— Советую не нервничать. Ничего не измените, а себе хуже сделаете, — философски заметил мужчина.
Алевтина встала рядом, раздумывая: ждать или уйти?
— К травматологу всегда очередь. Он один, а нас куча. Направит на снимок, а там опять толпа. Потом снова сюда… — старик махнул рукой.
Очередь загудела, поддерживая его.
«Может, просто уйти?» — подумала Алевтина, но не двигалась с места, надеясь на чудо.
— Не решаетесь уйти? — спросил мужчина.
Она посмотрела на него, но промолчала.
— У вас что-то серьёзное? — не отставал он.
— Здесь, кажется, у всех серьёзное. — Алевтина оторвалась от подоконника, в последний раз взглянула на десятую дверь и направилась к лестнице.
За спиной послышались неровные шаги. Она обернулась — мужчина, прихрамывая, догонял её.
— Тоже решили уйти? — спросила Алевтина. Ей стало легче от того, что они ушли вместе.
— В платную не пробовали? — продолжила она.
— Там те же врачи, только плати, — ответил он.
Они вышли из поликлиники.
— На автобус? — спросил мужчина.
— Нет, пройдусь пешком, успокоюсь. — Алевтина прошла мимо остановки.
— Подождите, я с вами, — окликнул он её.
— Вам же тяжело идти. Лучше бы автобус дождались, — сказала она, замедляя шаг.
«Прицепился, как банный лист», — подумала про себя.
— Я вас узнал. Мы в понедельник вместе талоны брали, потом в одном автобусе ехали. Вы живёте рядом — на одной остановке выходили.
— Вы за мной следили? — вспыхнула Алевтина.
«Ненормальный».
— Нет, просто так совпало.
Они шли молча. Алевтина подстраивала шаг, чтобы ему было легче. Через две остановки всё же сели в автобус.
— Вот мой дом, — показал он на панельную девятиэтажку напротив. — Разрешите проводить?
— Как нога? Не болит? — спросила она вместо ответа.
— Привык. Знаете что? Приходите завтра в ДК. У нас там клуб… Не пожалеете.
— Я не люблю такие сборища. Да и ваши друзья — не мои, — отнекивалась Алевтина, не зная, как отвязаться.
— Зря. Я был артистом… Вернее, не стал. Говорили, талант… Да-да, не смейтесь.
— Что же помешало? — скептически спросила она.
«Ясно, подкатывает».
— Любовь. Влюбился в самую красивую на курсе. Готов был ради неё на всё. Как-то шли по мосту… Вечер, огни в воде… Романтика. Там я ей и признался.
— И что? — заинтересовалась Алевтина.
Они дошли до её дома, но она не уходила, желая дослушать.
— Она спросила, на что я готов, и потребовала доказательств. Не знаю, как назвать ту перекладину… Металлический трос между балками, высоко.
«Сможешь забраться наверх?» — сказала она. Я был молодой и дурак. Вскочил, побежал по тросу, балансируя. Забрался, а спускаться страшно. В итоге оступился… С тех пор хромаю.
— А она?
— Пришла в больницу, извинилась. Потом вышла за однокурсника. Даже в сериале снялась. А я организовал клуб таких же неудачников, как я. Поём, читаем стихи… Придёте?
— Завтра? Во сколько?
— В шесть, в ДК. Я — Вячеслав Дольский. Спросите — все знают. Буду ждать.
Алевтина пообещала подумать и ушла. Оглянулась — он стоял и смотрел ей вслед.
Назавтра она решила не идти, но к пяти собралась. Из любопытства.
В ДК ей сразу указали, где их клуб. В просторной комнате за столом сидели человек десять. Вячеслав встретил её, познакомил со всеми и усадил рядом.
Двое играли на гитарах, женщины пели. Потом худой парень читал свою прозу.
Когда запел Вячеслав, у Алевтины навернулись слёзы.
— Будь он здоров, пел бы на лучших сценах, — шепнул сосед. — Талант.
— Ну как? — спросил Вячеслав, когда они шли домой.
— Вы не самодеятельность, а профессионалы. Поёте лучше многих звёзд. Жаль, вас не слышат миллионы.
— Бросьте. Будь я знаменит, ещё неизвестно, как бы сложилось. Жалею лишь об одном — та девушка не стоила того, чтобы ради неё падать.
ОниОна так и не сказала ему, что тоже жалеет — о том, что их встреча произошла слишком поздно.
