Автобус подпрыгивал на ухабистой дороге, разбрызгивая грязную талую воду. Водитель, не стесняясь в выражениях, ругал разбитый асфальт, временами выезжая на встречную полосу. Пассажиров было немного — будний день, люди спешили по делам.
Артём приник к холодному стеклу, наблюдая, как серый снег оседает под лучами мартовского солнца. Ещё немного — и зима окончательно сдастся весне. Автобус резко качнулся на очередной яме, и водитель громко выругался, хлопнув ладонью по рулю.
— Чёртовы дороги! Колёса скоро отвалятся!
Впереди показались мрачные ограды кладбища, за которыми темнели ряды памятников.
Каждый раз, приезжая сюда, Артём чувствовал тяжёлый гнёт — будто сама смерть напоминала о себе. Не хотелось думать, что когда-нибудь и он окажется здесь, под холодным камнем. Он приходил не по зову сердца, а потому что так положено: раз в год, в памятные даты, навещать близких. Ему стало стыдно за эти мысли, и он громко вздохнул.
Автобус остановился у ворот. Пассажиры выходили, разминая затекшие ноги. Люди сразу направлялись к лоткам с искусственными цветами, выстроившимся вдоль забора. Артём медленно шёл между рядами, высматривая живые гвоздики. Пестрые пластиковые букеты резали глаза своей яркостью. В конце ряда он увидел пожилую женщину, перед которой стояло ведро с алыми гвоздиками.
Купив четыре цветка, Артём вошёл на кладбище. Дорожки превратились в болото. Он осторожно обходил лужи, но снег под ногами хлюпал, и ботинки всё равно промокли. Зря не надел резиновые сапоги.
Он дошёл почти до самых деревьев и свернул налево. Могилу жены нашёл сразу — по кресту. «Надо ставить памятник… Или пусть сын потом сделает, разом на двоих?» Вокруг уже не было временных деревянных крестов — только каменные плиты. Артём окинул взглядом бесконечные ряды — столько новых могил появилось с осени…
Перешагнув через низкую оградку, он встал в подтаявший снег, притоптал его ногами. И тут же ощутил холодную сырость, пробирающуюся внутрь.
— Здравствуй, Таня…
С фотографии в рамке, поблёкшей от времени, на него смотрела жена. Ему нравился этот снимок — таким он и запомнил её, хотя здесь ей всего тридцать шесть.
Вспомнился тот день рождения. Он с утра сбегал за цветами, а когда вернулся, Таня уже нарядилась в новое платье. Он подарил ей золотые серёжки, и она сразу же вдела их в уши, сияя от счастья. Он успел запечатлеть этот момент. Как будто вчера было…
— С днём рождения… Тебе бы пятьдесят шесть исполнилось сегодня. — Артём прикинул, куда положить гвоздики.
Вся могила была утыкана искусственными цветами — они не выгорели, не потускнели, будто их только вчера принесли.
Артём наклонился, выдернул из снега один пожелтевший букетик перед самым крестом, переставил его в ноги. На освободившееся место положил алые гвоздики. Замёрзшая земля не поддавалась, стебли гнулись — всё равно скоро растает, и цветы упадут. Рядом с пестрыми пластиковыми бутонами живые казались скромными, но… настоящими.
— Скучаю по тебе… Но часто приезжать не могу. Прости и не сердись. Здесь должен был лежать я, а не ты. Но жизнь распорядилась иначе…
Он говорил долго, рассказывал обо всём, глядя на портрет, пока ноги не начали коченеть от холода. Время от времени тишину разрывало карканье ворон. И от этого становилось ещё тоскливее.
— Пойду я, Танюш… Ботинки промочил, а ты бы меня отругала. После Пасхи приду, когда тут посуше будет. Тогда и могилу приберу, и фотографию новую поставлю — такую же. Красивая ты у меня… Прости за всё. — Он вздохнул, перешагнул через оградку и, не оглядываясь, двинулся к выходу.
На остановке уже ждали автобуса несколько человек. Когда он наконец сел в салон, пальцы ног почти не чувствовались.
Дома еле разделся. Скинул мокрые ботинки, носки, поставил чайник. Выпил два стакана крепкого чая с мёдом, надел сухие шерстяные носки, включил телевизор и лёг на диван. Шёл какой-то фильм. От тепла разморило, потянуло в сон…
***
Алёна появилась на стройке после техникума. Молодая, с большими глазами и веснушками на носу, улыбалась так, будто солнце выглядывало из-за туч. Артём не мог отвести от неё взгляд. У него была жена, сын в школе, а эта девчонка будто гипнотизировала. И что делать, если она постоянно попадается на глаза? Не закрывать же их.
Как-то перед Новым годом они случайно встретились на остановке. Алёна куталась в воротник пальто, в её глазах отражались огни фонарей. Артём украдкой поглядывал на неё. Когда подошёл автобус, он протолкался внутрь и сел рядом.
— Алёна, здравствуй. Домой? — спросил он, чтобы заговорить.
— Да. А вы?
— Тоже. — Артём помолчал. — Ёлку уже нарядили?
— Нет. Отец всегда живую приносил. Она лежала на балконе, а тридцатого декабря мы всей семьёй её украшали. И запах в доме стоял — сказка!
— Сегодня как раз тридцатое. У тебя на балконе ёлка? — улыбнулся Артём.
Алёна рассмеялась. Её смех звенел, как колокольчик.
— Родители далеко, а у меня искусственная. Сейчас приду, соберу её, повешу конфеты… Как мама раньше делала. Потом чай попью и буду любоваться.
Артём живо представил её в свете гирлянд, с шаром в руке, тянущуюся к верхушке ёлки… А на кухне — шумящий чайник…
— Можно к тебе? В гости? — неожиданно вырвалось у него.
— Зачем? — растерялась Алёна.
— Ёлку помогу нарядить. Чай попьём… — Он тут же пожалел о своей наглости. Что она сейчас подумает?
— Я просто… У нас с женой ёлка уже две недели как стоит. Сын не утерпел. А мне так хочется праздника…
— Ну ладно, — просто сказала Алёна и посмотрела на него своими большими глазами.
Они быстро собрали ёлку, вместе вешали шары, смеялись. Артём чувствовал — между ними что-то есть. А потом пили чай… ИИ когда он закрыл глаза, то увидел её — Таню — стоящей у кровати, с улыбкой, которая говорила: «Прощаю, но не забывай».
