«Раз тут не моя хата — палец о палец не ударю!» — фраза невестки, после которой моё мировоззрение перевернулось.
Раньше я всерьёз размышляла о том, чтобы переоформить одну из своих квартир на сына. Думала: пусть у них будет своя крыша над головой, не придётся скитаться по съёмным углам. Но после того, что услышала от его жены, одно упоминание об этом вызывает во мне отторжение. Нет уж, пусть сами копят, а квартира останется моей. И если вдруг они разведутся — скажу спасибо судьбе. Потому что я не просто не одобряю его выбор — он меня пугает. Его жена Светлана — сплошное разочарование.
Семья у неё простая, без дворцовых корней и высоких связей, а ведёт себя, будто выросла в хоромах с челядью. Родители — тихие, скромные люди, но их дочь воображает себя боярыней. Образование — техникум, работает в конторе за копейки, но деньги у неё тают, как снег на весеннем солнце. Через пару дней после зарплаты уже тянет из моего сына последние рубли. Постоянно. Без тени стыда.
Когда после свадьбы их выгнали из съёмной квартиры, я, по доброте душевной, пустила их к себе, пока не освободится вторая моя жилплощадь. Могла бы и отказать, но пожалела сына. И почти сразу пожалела об этом. Стоило Светлане переступить порог, как её лицо скривилось от брезгливости. Осматривалась так, будто попала в развалюху. Хотя у меня ремонт хороший, чистота — хоть на ладошке хлеб ешь.
— Что, мне на этом раскладушке ночевать? Твоя мамаша не могла кровать отдать? — бросила она сыну.
Раскладушка ей не нравится! А в съёмной конуре год спала — и не пикнула. А мой сын, всегда упрямый и уверенный, рядом с ней превратился в тряпку. Готов на всё, лишь бы ей угодить. Будто подменили. Что она с ним сделала — загадка.
Месяцы под одной крышей стали для меня пыткой. После работы я пряталась в своей комнате, лишь бы не видеть её вечно недовольную рожу. Не общались — и слава богу.
Когда они наконец переехали — я вздохнула свободно. И тут сын начал осторожно зондировать: «Мам, а какие у тебя планы на квартиру? Не хочешь оформить на меня?» Я сразу поняла, откуда ноги растут. Не он это придумал — это Светлана ему мозги прополоскала. Ответила чётко:
— Квартира останется моей. Это моя подушка безопасности. А вы живите и копите на своё. Тем более планировка здесь старая — молодым неудобно.
Сын вроде отстал. Виделись редко — у каждого своя жизнь. Я не лезла.
Но недавно он позвал нас с отцом на день рождения. Отмечали у них. Я вошла — и обомлела. Такого бардака не видела со времён студенческих общаг. Плита в масляных потёках, будто на ней всю неделю жарили сало. Полы липкие, везде пыль, коробки с переезда так и стоят нераспакованные. Полный бедлам. Даже гости перешёптывались.
Мать Светланы, сватья, тихо спросила:
— Свет, а что у вас так… запущенно?
Ответ добил:
— А я тут при чём? Это же не моя квартира! В чужом доме убираться не собираюсь.
Сватья онемела.
— Но на съёмной-то ты мыла полы! — попыталась возразить мать.
Сын стоял рядом. По его лицу было видно: ему противно. Он вырос в чистоте, а теперь живёт в этом… свинарнике. Ему тяжко, но он молчит. Потому что когда-то влюбился. А сейчас? В его глазах — только усталость. Любовь выветрилась. Осталась привычка… или страх.
Я не стала ничего говорить Светлане. Просто посмотрела на неё. Знаю: долго он так не выдержит. И в глубине души жду одного — развода. Да, это жестоко, но честно: если они расстанутся — я буду рада. Потому что мой сын заслуживает не вечную нытицу, а женщину, которая сможет подарить ему тепло, а не вечное недовольство.
