«Если ты отремонтируешь этот двигатель, я отдам тебе свою должность», сказал начальник, усмехаясь.
Тереза Петрова, в отличие от остальных, не рассмеялась.
Она знала того мальчишку. Каждый четверг он появлялся с ветхой сумкой, прося у сотрудников технические журналы, которые собирались выбросить, спрашивая, можно ли оставить порванные инструкции, старые каталоги, любые листы с чертежами деталей или электрическими схемами.
Сначала несколько продавцов подшучивали:
Маленький мусорщик мешает клиентам
Но Тереза никогда не позволяла его выгнать.
Если бы у вас была хотя бы половина той жажды учёбы, которой обладает этот парень, наш автосалон уже бы удвоил свои мощности, говорила она без колебаний.
И тогда он стоял, крошечный, перед мотором, который выглядел словно разобранный зверь.
Глаза сжаты, пальцы, тонкие как веточки, касались каждой детали, будто пытались ощутить её невидимую историю.
Тереза вздохнула, взяла бутылку воды и спустилась в цех.
Ты не завтракал? спросила, прислонившись к колонне, не нарушая его пространства.
Василий, услышав голос, подпрыгнул. Он был так поглощён сетью цилиндров, шлангов и датчиков, что даже голод забыл.
Товарищ Тереза пробормотал он, смутившись. Нет, пока нет. Я хотел бы воспользоваться тем, что они ушли обедать, чтобы привести всё в порядок.
Тереза взглянула на столешницу.
Части, ранее разбросанные без порядка, теперь лежали в группах: винтики по размеру, уплотнительные кольца в виде ожерелья, крупные шестерни на чистой ткани.
У тебя есть метод, отметила она, восхищённо. Это не только смелость, но и разум.
Василий улыбнулся.
Книги говорят, что если не понимаешь логику, просто заучиваешь. А когда появляется новая проблема, теряешься. Я люблю разбираться, поэтому в начале тратил больше времени. Но потом
Тереза вытащила из сумки два кусочка хлеба, завернутые в пергамент.
Возьми, предложила. Я купила их себе, а ты сегодня нуждаешься в этом больше.
Василий поколебался.
Я не могу заплатить.
Заплатишь, когда станешь начальником, подкатила она с иронией. Поешь скорее, пока господин Фёдор не вернётся со своей невыносимой улыбкой.
Мальчик не нуждался в дальнейших подгонках. Пока он жевал хлеб, Тереза наблюдала.
Она видела не просто худощавого парня в простых одеждах, а образ Галины, которую годы назад привели в автосалон с тряпкой в руках и уставшими глазами, прося о работе уборщицы.
«Просто пока мальчик не подрастёт», говорила она, скромным голосом, скрывающим тяжесть жизни.
Сейчас этот «мальчик» стоял перед самым дорогим мотором в салоне, как перед загадкой, а не перед приговором.
Василий, прозвала она, когда он доедал последний кусок. Ты знаешь, что Фёдор говорил это в шутку, верно? Он действительно не верит, что ты сможешь это починить.
Я знаю, ответил он, отряхивая руки от брюк. Но если я не попробую, останусь в стороне навсегда. И я вдохнул глубоко устал лишь смотреть.
Тереза почувствовала сжатие в груди.
Твоя мать знает, что ты здесь? спросила она.
Василий пожал плечами.
Она знает, что я прихожу за журналами. Не о моторе. Если узнает, убьёт меня от испуга. Подумает, что я взорву цех.
Они рассмеялись.
Попробуем всё успеть, пока она не взорвёт менеджера, сказала Тереза. Если понадобится чтонибудь инструмент, руководства, кофе зови меня. Я не разбираюсь в моторах, но умею замечать, кому нужен шанс.
Василий кивнул.
Спасибо, госпожа Тереза.
Следующие дни превратились в тихий марафон. Утром он ходил в районную школу, слушая уроки с такой же внимательностью, с какой смотрел на моторы: записывал всё, задавал вопросы, когда никому не было интересно, впитывал знания. Одноклассники прозвали его «Мозгом», но ему было всё равно.
После школы он помогал Галине дома: несёбовал воду, чинил ящик, зашивал стул.
Ты обращаешься с этим, как с лаской, говорила она, глядя, как он поправляет ножку стола. Твой биологический отец, наверное, был механиком или плотником.
Василий молчал. Отец у него был лишь в догадках, мать, до Галины, была неизвестна. Его нашли свернутым в пледе у двери в холодный вечер, и больше ничего о прошлом не вспоминал. Возможно, когдато спросит её, но пока моторы заменяют ему воспоминания.
Вечером, когда солнце клонилось к закату за низкие крыши квартала, он шёл к автосалону. Фёдор не выдал ему ни пропуска, ни официального разрешения. Но Тереза, тихо, предупредила охрану:
Пустите парня, он помогает. Если менеджер будет возражать, пусть зовёт меня.
Так каждый день он прокрадывался в цех. Некоторые механики смеялись.
Менеджер нашёл нужную деталь? поддразнивали они. Он делал вид, что не слышит. По мере того, как время шло, к нему подходили и интересовались:
Ты видел схему этой электронной инжекции? спрашивал один.
Нет, только на чертежах, отвечал Василий, указывая на провода. Но здесь кажется, ктото подключил жгут к неверному модулю. Смотри на маркировку.
Механик присмотрелся:
Хм никогда не замечал.
Так, небольшими движениями, мальчик завоёвывал уважение, которое Фёдор и представить не мог.
На третью ночь, когда он уже мысленно разобрал и собрал мотор десятки раз, он заметил странные царапины и повторяющиеся следы, будто ктото пытался втиснуть часть, не подходящую для этой модели. Он увеличил снимок старого фото, увидел иной винт с потертой головкой, не соответствующий оригиналу.
Он нашёл в старом руководстве, которое Тереза достала в обмен на кофе и кукурузный кекс, запись: «Винт спецификации X, шестигранная головка, определённый крутящий момент». На столе лежал иной, более мелкий винт.
Кто-то сэкономил на детали, пробормотал он. Понял, что автосалоны иногда заменяют оригинальные детали на дешёвые аналоги, обвиняя в этом механиков. Он решил не обвинять, а исправить.
В пятницу, за два дня до срока, Фёдор ворвался в цех в плохом настроении.
Где мальчик? спросил, оглядываясь. Один из механиков указал в дальний угол. Василий сидел, почти с головой в корпусе двигателя, ковыряя электронику.
Фёдор подошёл, его дорогие туфли блестели на масляном покрытии.
И что же, гений? подтрунивал он. Уже стал менеджером или всё ещё играешь в конструктор?
Василий встал, вытер пот со лба, глаза горели.
Остаётся мало, господин Фёдор, сказал он уважительно. Я нашёл главную проблему и одну вспомогательную.
Фёдор ухмыльнулся.
Две проблемы? Конечно, всегда есть «вторичная» проблема, когда никто не знает, что делает. Догадываюсь, если машина не заведётся, виной будет вторичная проблема.
Нет, возразил мальчик. Если она не заведётся, вина будет на мне. Я принял вызов. Было бы неплохо, если бы вы были рядом, когда я первый раз включу её. И, может, владелец тоже.
Фёдор задумался.
Владелец не нужен, перебил он. Нам нужен работающий автомобиль. Если ты провалишься, вернёшься к сбору мусора. Договорились?
Василий кивнул.
Когда Фёдор подошёл к двери, встретил Терезу. Ее руки были скрещены, лицо то же, что и прежде, когда слышала больше, чем хотелось.
Терезочка, моя цветочная, попытался он, используя ласковое прозвище, которое сам же придумал. Тебе не следует слоняться по цеху. Там у тебя бумаги.
Бумаги я решаю, бросила она без улыбки. Меня больше интересует мотор и мальчик.
Фёдор отмахнулся.
Если он провалится, я вызову эвакуатор импортёра. Платим дорого, ремонтируем, и всё будет тихо.
А что ты обещал этому мальчику? настойчиво спросила Тереза.
Какой мальчик? сделал вид, будто не знает.
Тереза сузила глаза.
«Если ты отремонтируешь этот двигатель, я отдам тебе свою должность». Я была в столовой, когда ты это сказал, Фёдор. И другие слышали.
Фёдор откинул глаза.
Это же шутка, Тереза. Обычное разговорное выражение.
Забавно, пробормотала она. Не помню, чтобы ты делал такие шутки с сыном владельца, а только с теми, у кого нет важного имени.
Фёдор побледнел.
Не смешивай вещи.
Я не смешиваю, прошептала она, приближаясь. Ты смешиваешь всё: эго и бизнес. Если машинка не будет готова к воскресенью, сделка с господином Соловьёвым рухнет. И тогда не только механик, но и ты окажешься без места.
Соловьёв, владелец сети автосалонов, оставил простое письмо:
Если вы решите проблему, которую никто не может решить, заключим эксклюзивный контракт на люксовую линейку. Если нет ищу конкурентов.
Фёдор понимал, что неудача может погубить его карьеру. Поэтому поставил лучшего механика над этой машиной сразу, как только она приехала.
Когда мотор вновь завёлся после трёх дней тщетных попыток, Фёдор уволил того, кто ранее пытался её починить. Он не выносил некомпетентность, особенно когда дело касалось его шеи. Но он не признавал страх.
Мальчик, четырнадцатилетний Василий, теперь стоял в центре решения, и это тревожило Фёдор.
Я хорошо понимаю, от чего зависит этот контракт, сказал он, чувствуя пот на спине даже при включённом кондиционере. Но я не отдам руководство мальчику, даже если он творит чудо.
Тереза посмотрела на него.
Никто не требует, чтобы ты отдал всё, сказала она. Но твоё слово уже дано. Если ты его нарушишь, потеряется не только контракт с господином Соловьёвым, но и уважение всех здесь, в том числе и моё.
Фёдор молчал, глаза скользили по окну, наблюдая за городом. Внизу мальчик всё ещё стоял над мотором. Он вспомнил тот взгляд в зеркале, когда был простым продавцом, мечтая о менеджменте. Чтото внутри него сместилось.
Суббота наступила мрачной. Василий пришёл рано, глаза красные от недосыпа. Он до ночи проверял последний чертёж, мысленно прогоняя каждый шаг сборки. Галина увидела его с рюкзаком.
Идёшь рано, сын?
Иду помогать в автосалоне, мамочка, ответил он, целуя её морщинистый лоб. Это важно.
Галина кивнула, сомневаясь, но веря.
В цехе мотор уже ждал. Собран, блестящий, молчаливый, будто насмехался.
Сегодня день, менеджер, подколол один из механиков, проходя мимо. Если всё сработает, я тебя сразу назову «доктор».
Василий улыбнулся, но живот крутилось.
Тереза появилась через несколько минут с чашками кофе.
Будет публика, предупредила она. Соловьёв позвонил вчера, сказал, что придёт посмотреть.
Василий сглотнул.
Он сам придёт?
Да, подтвердила она. И помни: страх есть у всех. Храбрость это то, что мы делаем, несмотря на него.
Через мгновение вошёл Фёдор, явно напряжённый, без галстука, пуговицы на рубашке были расстегнуты.
Итак? спросил, избегая насмешек. Готов?
Василий кивнул.
Да, сэр. Всё проверил два раза.
Три лучше, сказал Фёдор. Три тоже проверил.
Он махнул одному из работников, чтобы тот подвинул автомобиль к подъёмнику. Белый седан выглядел как спящий зверь. Василий сел за руль, погладил кожаный руль и, на мгновение, представил, как будет ехать по улицам города. Но быстро оттолкнул мысли был здесь, чтобы доказать.
Тереза стояла рядом, держа в руках чашки.
Публика будет, повторила она. Соловьёв уже в дороге.
Фёдор, теперь без галстука, подошёл к автосалону.
Василий повернул ключ. На мгновение всё молчало. Затем панель зажглась, системы начали подавать сигналы. Мотор кашлянул, кашлянул ещё раз и наконец загудел ровным, сильным рыком.
Слезы горячие крутятся в глазах мальчика. Фёдор вздохнул, едва заметно. Тереза аплодировала, растроганная.
Всё в порядке, парень, пробормотал один из механиков. Похоже, он только что сошёл с конвейИ тогда Василий понял, что его путь только начинается.
