Там, где свет не достигает
Пролог
В самую лютую зиму, в замёрзшем и голодном сердце Варшавского гетто, молодая еврейская мать приняла решение, которое навсегда изменит судьбу её сына. Голод был постоянным. Улицы пропитались запахом болезни и страха. Депортация приходила точно по расписанию каждый поезд увозил людей в один конец. Стены сжимались.
И всё же в этой удушающей тьме она нашла последнюю щель выход, не для себя, а для своего новорождённого сына.
I. Холод и страх
Ветер резал, как лезвие, пока снег укрывал развалины и тела белым саваном. Софья смотрела в разбитое окно своей комнаты, прижимая младенца к груди. Малыш, Илья, был всего несколько месяцев от роду, но уже научился не плакать. В гетто плач мог стоить жизни.
Софья вспоминала лучшие времена: смех родителей, запах свежеиспечённого хлеба, субботние песни. Всё это исчезло, уступив место голоду, болезням и вечному страху перед топотом сапог в ночи.
Слухи распространялись шёпотом: новая облава, новый список имён. Никто не знал, когда придёт их черёд. Софья потеряла мужа, Давида, несколько месяцев назад. Его забрали в одной из первых депортаций. С тех пор она жила только ради Ильи.
Гетто было ловушкой. Стены, сначала возведённые для «защиты», теперь стали решёткой. Каждый день хлеба становилось меньше, вода грязнее, надежда призрачнее. Софья делила комнату с тремя другими женщинами и их детьми. Все знали конец близок.
Одной ночью, когда мороз сковал стёкла льдом, Софья услышала шёпот в темноте. Это была Мария, её соседка, с глазами, впавшими от слёз.
Здесь есть поляки, прошептала она, работают в канализации. Помогают выводить семьи за плату.
В сердце Софьи вспыхнули надежда и ужас. Возможно ли это? А если западня? Но терять ей было нечего. На следующий день она разыскала тех, о ком говорила Мария.
II. Сделка
Встреча состоялась в сыром подвале под сапожной мастерской. Там, среди запаха кожи и сырости, Софья познакомилась с Яном и Томашем, рабочими канализации. Суровые мужчины с лицами, изборождёнными тяжёлым трудом и виной.
Мы не можем вывести всех, предупредил Ян, голос его был хриплым. Везде патрули, везде глаза.
Только моего сына, прошептала Софья. Я ничего не прошу для себя. Просто спасите его.
Томаш взглянул на неё с жалостью.
Младенца? Риск слишком велик.
Я знаю. Но если он оста
