— Да что ты смыслишь в стряпне! — резко бросила Галина Сергеевна, вырывая у невестки Татьяны из рук чугунок. — Гречневую кашу варить — целая наука!
Татьяна стояла посреди своей кухни и не верила ушам. Три дня назад свекровь перебралась к ним «на время ремонта», и уже успела перевернуть все вверх дном.
— Галина Сергеевна, — тихо, но твердо сказала Татьяна, — это моя кухня. Я сама решаю, что стряпать.
— Твоя? — усмехнулась свекровь. — А кто квартиру оплачивал? Мой сын! Значит, и я здесь хозяйка не меньше твоей!
В эту секунду что-то в Татьяне дрогнуло.
Ей было уже за сорок, и жизнь научила ее терпеть. Работа в школе воспитала в ней смирение. Но то, что творилось в ее доме, переходило все границы.
Галина Сергеевна явилась в воскресенье с тремя узлами за плечами.
— Придется у вас перекантоваться недельку-другую, — бодро объявила она.
Дмитрий, муж Татьяны, как всегда в присутствии матери, превратился в безропотного младенца.
— Конечно, мам, располагайся.
И началось. Свекровь перемыла всю посуду, передвинула мебель, выбросила половину цветов — «пыльные веники». На второй день взялась за кухню, выкинув все «заграничные» приправы. Дмитрий предпочел отмолчаться.
— Потерпи немного, — пробормотал он жене. — Она моя мать. И опыта у нее побольше нашего.
В тот миг Татьяна поняла — помощи ждать неоткуда.
А утром случилось то, что переполнило чашу. Татьяна проснулась от запаха гари. Выскочив на кухню, она увидела, что на плите чадит чугунок, а Галина Сергеевна стоит у окна и болтает по телефону.
— Галина Сергеевна! У вас все горит!
— Пустяки, — отмахнулась свекровь.
Татьяна бросилась к плите. Чугунок был безнадежен.
— Это же мой любимый чугунок!
— Зато каша получилась, как в старину, с поджаристой корочкой!
В дверях показался Дмитрий.
— Что тут происходит?
— Твоя жена заводится из-за какой-то посудины, — пожаловалась Галина Сергеевна.
— Таня, — устало вздохнул Дмитрий, — не стоит так переживать. Мама старается для нас.
Тут в Татьяне что-то надломилось. Она посмотрела на мужа, на свекровь, на испорченный чугунок.
— Знаете что, — сказала она тихо, но так, что сомнений не осталось, — с меня хватит. Галина Сергеевна, раз вы здесь хозяйка, то и готовьте сами. И убирайте. И стирайте. А я иду в лавку.
— Ты что вытворяешь? — растерялся Дмитрий.
— То, что должна была сделать три дня назад. Защищаю свой дом. А вы, Галина Сергеевна, можете жить здесь. Но по МОИМ правилам. Это МОЙ дом, и здесь хозяйка — Я.
— Да как ты смеешь! — вспыхнула свекровь. — Дима, ты слышишь?
— Слышу, — неожиданно твердо ответил Дмитрий. — Знаешь, мам, Таня права. Это ее дом, и ей решать, как здесь жить.
Галина Сергеевна разинула рот.
— Но я же твоя мать!
— Именно поэтому ты должна уважать мою жену и мой выбор, — сказал Дмитрий.
Следующие дни прошли в тягостном молчании. Галина Сергеевна ходила с кислой миной, но правила Татьяны соблюдала. Через неделю она собрала узелки.
— Ремонт закончился? — спросила Татьяна.
— Нет, — буркнула свекровь. — Но я решила перебраться к сестре. Там… потише.
Татьяна кивнула. Она понимала — свекрови просто не хотелось жить там, где ее не почитают за главную.
Когда дверь за ней захлопнулась, Татьяна ощутила не радость, а пустоту.
— Не волнуйся, — обнял ее Дмитрий. — Мама злопамятна, но не зла. Думаю, она поняла, что с тобой шутки плохи.
Вечером Татьяна сидела на кухне с чашкой чая. Ее дом. Ее правила. Ее жизнь. Она поняла, что иногда нужно показать клыки, чтобы тебя уважали. И что настоящий мужик встанет за жену, даже если придется выбирать между ней и матерью. За окном распускались новые ромашки. Жизнь шла своим чередом, и теперь Татьяна знала — она хозяйка не только своего дома, но и своей доли.
