Город, затянутый в серую пелену тумана, дышал тяжело и медленно, словно затаив дыхание перед бурей. В больничных коридорах, пропитанных запахом йода и страха, было тихо, лишь изредка прерываемое шагами ночной смены. Ночь выдалась неспокойной, будто сама судьба решила испытать врачей на прочность.
В операционной, залитой резким светом ламп, Николай Игнатьевич Волков хирург с двадцатью годами за плечами боролся за жизнь очередного пациента. Его руки двигались с точностью часового механизма, а взгляд был острым, будто он видел не только плоть, но и ту тонкую грань, за которой начинается вечность. Усталость давила, но он не мог себе позволить расслабиться каждое движение здесь значило слишком много. Рядом, словно тень, стояла медсестра Татьяна, её пальцы ловко подавали инструменты, будто передавая не металл, а саму жизнь.
Шов, тихо сказал Волков, и его голос звучал как приговор или молитва кто знает.
Казалось, всё шло к концу, но тут дверь операционной распахнулась, и ворвалась дежурная медсестра, её лицо искажено тревогой.
Николай Игнатьевич! Срочно! Женщина без сознания, множественные травмы, подозрение на внутреннее кровотечение!
Хирург не раздумывал ни секунды.
Заканчивайте здесь, бросил он ассистенту, срывая перчатки. Татьяна, со мной!
В приёмной царил хаос. На каталке лежала молодая женщина, её тело покрыто синяками, словно её долго били чем-то тяжёлым. Волков осмотрел её холодным, цепким взглядом.
В операционную. Готовьте всё для экстренной лапаротомии. Группу крови, капельницу, реанимацию на подхвате. Быстро!
Кто привёз? спросил он у медсестры.
Муж. Говорит, упала с лестницы.
Хирург усмехнулся. Лестницы не оставляют таких следов. Его взгляд скользнул по телу старые переломы, симметричные ожоги на запястьях, словно её держали над огнём, тонкие шрамы на животе, будто кто-то вырезал на ней узоры.
Когда они начали операцию, он вдруг замер. Под слоем крови он увидел нечто, что заставило его кровь похолодеть. На коже были выжжены буквы чьё-то имя.
Татьяна, тихо сказал он. Как закончим, найди мужа. Пусть ждёт. И вызови полицию. Тихо.
Через час женщину удалось стабилизировать. Но Волков знал она спасена лишь наполовину.
В коридоре его ждал полицейский капитан Орлов с острым взглядом и блокнотом в руках.
Что можете сказать?
Внутреннее кровотечение, разрыв селезёнки, десятки старых травм. Это не падение. Это пытка.
В приёмной нервно шагал мужчина аккуратно одетый, со светлыми волосами. На лице тревога, но в глазах что-то пустое, как у зверя в загоне.
Как моя жена? Что с Ольгой?
Ольга Дмитриевна Соколова? уточнил Орлов. Вы её муж, Виктор Сергеевич?
Да! Говорите же!
В реанимации. Состояние тяжёлое, сухо ответил Волков. Как именно она упала?
Я же сказал с лестницы!
Ожоги на запястьях тоже от кухни? спросил хирург.
Мужчина побледнел.
Вы что, меня обвиняете?!
В этот момент из реанимации вышла Татьяна.
Николай Игнатьевич, пациентка пришла в себя. Спрашивает о муже.
Виктор рванулся вперёд, но Орлов преградил ему путь.
Сначала мы поговорим с ней.
Ольга лежала, бледная, как бумага.
Витя здесь? прошептала она.
Он в приёмной, сказал Волков. Ольга Дмитриевна, кто нанёс вам эти травмы?
Она закрыла глаза.
Я упала
Эти ожоги не от плиты, твёрдо сказал Орлов. Мы можем помочь. Но только если вы скажете правду.
Тогда она заплакала.
Он говорил, я никому не нужна что если скажу убьёт
Дверь распахнулась ворвался Виктор.
Что ты им наговорила?!
Ольга вздрогнула.
Я больше не могу Я боюсь тебя
Орлов мгновенно скрутил его.
Вы задержаны.
Когда мужа увели, Ольга разрыдалась, но это были слёзы облегчения.
Через неделю Волков увидел её в палате рядом сидела пожилая женщина, её мать.
Доктор, мама заберёт меня домой.
Рад за вас, кивнул он.
Вы спасли мою дочь дважды, сказала мать. От смерти и от ада.
Волков вышел под звёздное небо и задумался. Сколько ещё таких женщин молчат? Но теперь он знал иногда одного взгляда достаточно, чтобы изменить чью-то судьбу.