Меня зовут Иван, но в деревне все зовут меня просто дед Ваней. Мне семьдесят два года, и моя жизнь, как у многих стариков, это череда привычек и воспоминаний. Живу один в деревянном домике на опушке леса где-то под Вологдой, где туман пробирается сквозь щели, а ветер гудит меж сосен, будто старинная жалоба. Пять лет назад моя жена, Людмила, тихо ушла однажды зимним утром. С тех пор время тянется медленнее, стало тяжелее, а ночи холоднее.
Дети разъехались кто куда за своими мечтами и делами. Сначала звонили изредка, потом реже, а потом и вовсе замолчали. Я на них не в обиде жизнь идет вперед, не оглядываясь, и со временем привыкаешь к пустоте, как к части пейзажа. Но бывают дни, когда одиночество наваливается, как тулуп не по сезону душит и гнетёт плечи.
Мой дом простой, скрипучий, хранящий отголоски голосов, которые когда-то его наполняли. Сад, который раньше цвел под рукой Людмилы, теперь зарос бурьяном, где дикие цветы и высокая трава дерутся за каждый лучик солнца. Люблю сидеть на крыльце под вечер с кружкой чая, глядя, как лес постепенно темнеет. Иногда закрываю глаза и слушаю: птичий щебет, шепот ветра, далекий лай собаки у соседского дома.
В один из таких вечеров, когда воздух пах сырой землей, а небо стало рыжим, я впервые увидел лису. Худая, с взъерошенной шерстью и грязной мордой, она копошилась в мусорных пакетах у калитки, осторожно, будто боялась, что её спугнут. Я замер, наблюдая. Не было ни страха, ни злости лишь любопытство.
Я её не прогнал. Наоборот, за ужином отложил кусок хлеба и немного вчерашней колбасы, оставил у края сада. Лёг спать, гадая, вернётся ли она. И она вернулась. На следующий день, и ещё через день, и потом снова. Каждый вечер, как только солнце садилось, а в окна пробирался холод, лиса бесшумно появлялась, садилась в метрах от дома и ждала свою порцию.
Сначала мы «не разговаривали» ну, лисы ведь не говорят, да и мне особо нечего было сказать. Но со временем я начал болтать с ней. О погоде, о вчерашнем сне, о том, какая кость сегодня ноет сильнее. Она слушала молча, смотря на меня своими жёлтыми глазами без осуждения, без вопросов. Ела не спеша, не отводя взгляда, а потом исчезала в темноте, как тень.
Так родился наш ритуал. Каждый вечер, раскладывая еду, я говорил с лисой, будто с давним другом. Её присутствие согревало. Я больше не чувствовал себя таким одиноким кто-то ждал моего жеста, кто-то делил со мной этот крошечный момент общения. Я стал чаще выходить во двор, подравнивать кусты, убирать сухие ветки. Казалось, мы с лисой нужны друг другу.
Однажды ночью ударил крепкий мороз. Ветер выл, дождь стучал по крыше, будто пытался её сорвать. Я вышел во двор, чтобы прибить оторвавшуюся ставню, поскользнулся на грязи и упал. Резкая боль в ноге я понял, что не встану. Телефон в кармане не ловил сеть. Кричал, но ветер заглушал голос.
Холод проникал в кости. Дрожал не только от боли, но и от страха. Думал, что это конец, что найдут меня слишком поздно. Закрыл глаза и молился не за себя, а за детей, чтобы не корили себя потом.
И вдруг почувствовал тепло. Открыл глаза лиса сидела рядом, уперев морду мне в ногу. Не пряталась, не убежала. Просто была там, дышала ровно, будто понимала, что она мне нужна. Не сделала ничего, просто не ушла. Её тёплое дыхание и спокойный взгляд придали сил не сдаваться.
Прошли часы или минуты я всё же поднялся. Лиса не шелохнулась, пока не убедилась, что я в порядке. Когда я, кряхтя, заковылял в дом, она растворилась среди деревьев, как всегда бесшумно. А я, греясь у печки, понял: между нами что-то изменилось. Теперь это был не просто голодный зверь и не просто одинокий старик. Мы стали compañeros, как говорят латиносы. Ну, или попросту друзьями.
С тех пор я не говорю, что живу один. Каждый вечер, раскладывая еду, обращаюсь к лисе, будто к старому приятелю: «Ты не питомец. Ты гость». А для того, кто дни напролет не слышит ни слова, это многое меняет.
Со временем я окреп. Стал гулять по лесу, дышать утренним воздухом. Ждал ночи не потому, что боялся темноты, а потому что знал: вот-вот среди деревьев блеснут два жёлтых глаза, и у нас будет скромный ужин на двоих.
Лиса стала частью моей жизни, хотя ей-то всё равно. Ей не нужны слава и соцсети. Как-то приехал внук, снял её на видео, выложил в интернет. История стала viralной, мне даже звонили с телевидения. Но лисе плевать. Она всё так же приходит без пафоса, без селфи, без просьб «лайкнуть». Просто садится напротив старика, который её кормит, и молча составляет компанию.
Иногда думаю: сколько всего изменилось с тех пор, как ушла Людмила. Сначала одиночество давило, как гиря. А теперь, благодаря худой голодной лисе, я знаю, что дружба приходит оттуда, где её не ждёшь. Что она не всегда громкая иногда она просто тихо сидит рядом и ждёт, пока ночь пройдёт.
Мне нравится думать, что в глубине души мы все немного как та лиса: ищем еду, тепло, немного участия в темноте. И все мы немного как я: хотим знать, что кто-то нас ждёт, что мы не одни в этом мире.
Каждый вечер, раскладывая еду и видя, как среди деревьев вспыхивают жёлтые глаза, я благодарю судьбу за этот маленький подарок. Не знаю, сколько ещё лиса будет приходить. Может, однажды исчезнет найдёт того, кто нуждается в ней больше. Но пока она здесь, я буду оставлять ужин, рассказывать ей свои дурацкие истории и ждать её тихого общества.
Потому что жизнь иногда даёт то, что нужно, самым неожиданным образом. Главное не прогнать это прочь.