— Вы пока идите, а я подъеду.
— Ты где?
— На даче. Мама попросила свозить.
На даче. В тот самый день, когда твой ребёнок впервые идёт в школу…
Марина стояла у раковины, сжимая в пальцах мокрую губку. Руки дрожали — не от ледяной воды, а от бешенства. На плите шипела подгоревшая овсянка, из спальни доносилось бубнение телевизора, а в голове пулей носилась одна мысль: «Дача?! СЕЙЧАС?!»
…Муж исчез рано утром. Без слов. Просто хлопнул дверью, оставив квартиру в гробовой тишине. Она ещё надеялась: может, вышел к машине или за хлебом. Сын проснулся, потёр глаза, потопал в ванную в пижаме с мишками.
Всё было как обычно. Кроме одного — папа не вернулся.
— Женя, ты вообще в себе?! — выдохнула она, когда наконец дозвонилась.
— Маме срочно понадобилось, — оправдывался муж. — Вы идите, а я потом подъеду.
— Ага, «срочно». Именно сегодня. В восемь утра. Первого сентября, — голос Марины стал холоднее сибирской зимы.
— Ну ты же понимаешь… Она просила. Быстренько съездим.
Марина молча положила трубку. Потому что если бы она хоть слово сказала, сорвалось бы всё — крик, слёзы, разбитая тарелка об стену. А истерика с утра — не лучший фон для первоклассника.
Пусть эта «срочность» останется на их совести.
— Мам, а папа где? — сын стоял в новенькой белой рубашке, старательно застёгивая пуговицы. Морщился, но не ныл.
— Бабушке на дачу захотелось. Папа её отвёз, — ответила Марина без эмоций.
— А он потом придёт? — в голосе мальчика дрогнула надежда.
— Не знаю, солнышко. Вряд ли.
— Он же знал, что у меня сегодня линейка?
Они обсуждали это весь август. Но ребёнок явно не мог понять, как отец мог так поступить.
— Знал, — тихо ответила мать.
Мальчик опустил глаза, смолчал. Уткнулся в телефон за завтраком. На столе — букет для учительницы. У двери — ранец с космическими кораблями. Всё готово к празднику.
Всё, кроме семьи.
На линейке сын держался стойко. Не улыбался, не плакал, только сжимал мамину руку крепче, пока вокруг сновали счастливые семьи с воздушными шарами и фотоаппаратами. У всех был праздник.
Марина тоже улыбалась, делала фото. Комок в горле мешал дышать, но она изображала радость за троих. Хотя этого, конечно, не хватало.
Когда старшеклассники запускали в небо шары, пришло первое сообщение от свекрови: «Сфоткай побольше! И мне скинь!» Второе — через десять минут: «Скажи Стёпке, чтоб мне помахал! Я с вами душой!»
«Душой…» — Марина стиснула челюсти. Очень удобно — переживать на расстоянии.
Она не ответила. Не из-за страха перед ссорой. Просто… говорить было не о чем.
После линейки они зашли в кафе, заказали пломбир и коктейли, побродили по скверу. План был иной: Женя должен был свозить их в «Луна-парк». Но папа копал грядки с морковью вместо того, чтобы держать сына за руку. Маршрут пришлось менять на ходу.
— Мам, а можно не брать трубку, если бабушка позвонит? — спросил Стёпка, когда в рюкзаке зажужжал телефон.
— Конечно, — кивнула Марина. — Я бы тоже не взяла.
Объяснять ничего не пришлось. Мальчик просто обнял её так крепко, будто хотел передать всю свою обиду без слов.
Внутри у Марины всё застыло. Поэтому когда позвонил муж, она проигнорировала. Стёпка — тоже.
Переписка свелась к минимуму:
— Ты как малый ребёнок! Возьми трубку. Мама расстроилась, — написал Женя.
— Твой сын тоже, — парировала она.
— Стёпка?
— Да. Потому что для него сегодня был важный день. А вы выбрали прополку. Продолжайте в том же духе.
Женя вернулся ближе к ночи. Крался на цыпочках, будто боялся разбудить спящего медведя. Сын уже спал. Марина сидела с книгой в руках, но не читала — просто пряталась за обложкой от мыслей.
— Может, завтра куда-нибудь сходим? Втроём? — предложил муж, плюхнувшись на диван. — В кино или в «Макдак». А то мы всё как корабль и лодка — врозь.
Марина подняла брови и уставилась на него. Не обрадовалась, не улыбнулась. Только выдохнула:
— Ты думаешь, ребёнок — это как рабочий проект? Сдвинем дедлайн и всё ок? Он ждал тебя сегодня.
— Я ж не нарочно! — Женя потирал переносицу. — Мама попросила внезапно, я не мог отказать. Думал, управимся быстро.
— Угу. От твоего «думал» Стёпке не легче. Он верил до последнего. Пока все папы не разошлись.
— Ну не раздувай из мухи слона… — буркнул муж. — Чего тебе ещё не хватает?
Марина фыркнула. Сухо, без смеха. Для Жени это был пустяк — ну опоздал, ну что такого? Земля-то не остановилась.
Но для неё это стало последней каплей.
— Много чего. Но главное — ты даже не понимаешь, как сильно его подвёл. И что «само рассосётся» не работает.
Когда-то всё было иначе. Она вспомнила, как во время беременности Женя клялся:
— Я буду не просто папой, а настоящим отцом.
Он учил Стёпу кататься на коньках, мастерил с ним бумажные кораблики, гонял в футбол во дворе. В глазах сына горел восторг, а Женя смотрел на него так, будто держит на руках всю вселенную.
Даже свекровь тогда пекла блины. Не столько для внука, сколько для фото в «Одноклассниках», но хоть что-то. При виде Стёпки она таяла: «Какой мой внучок красивый! Весь в бабушку!»
Но за показухой скрывалось равнодушие. После семейных застолий с оливье «как в ресторане» и тортом «как у Пугачёвой» начинались вздохи: «Ну что ж ты, Марин, салат пересолила!»
Сын всё замечал. Он был маленьким, но не дурачком. Помнил, как бабушка забывала забрать его из садика. Как папа пропускал утренник из-за «сНо теперь он просто отворачивался, когда бабушка звонила, а папины обещания слушал молча, потихоньку отдаляясь в мир, где главным героем была мама — его единственный верный рыцарь без страха и упрёка.
