**Дневник. Лекарство от горя**
Мы с Мариной познакомились ещё в университете в Екатеринбурге. Оба жили в общаге. Решили, что будем вместе, но только после учёбы. Жизнь, как водится, внесла коррективы — на последнем курсе Марина забеременела.
— Серёжа, что делать? — Марина смотрела на меня в отчаянии. — Мама у меня строгая, ты знаешь. В университет еле отпустила, клятву взяла, что не повторю её ошибок. А теперь как домой возвращаться? Убьёт… — Губы её дрожали.
Я испугался, конечно, но поступил по-мужски — предложил расписаться. Родителям позвонил, чистосердечно во всём признался. Ругали, да, куда без этого, но смирились: «Приезжайте вместе».
Когда мы приехали в мой родной Нижний Новгород, Марина прятала живот за моей спиной. Отец хмурился, мама качала головой: «Не к добру так начинать жизнь». Но потом продали дачу, скопили, что смогли, и купили нам однокомнатку. «Дальше сами», — сказал отец.
Через два месяца родилась Настя.
Денег вечно не хватало. Просить у родителей — совестно. Тут одноклассник Сашка предложил заняться продажей компьютеров: «Дело прибыльное, сезон сейчас». Я втянулся. Закупали б/у технику, чинил, настраивал, продавал дороже. Дело пошло — успел не только долг отдать, но и двушку купить.
Настя подросла, пора в садик. Марина рвалась работать: «Хочу хоть немного от пелёнок отдохнуть». Устроилась нянечкой — единственный способ устроить дочку без очереди. Я ворчал: «С дипломом — и в няньки?» Но она уговорила: «Хотя бы на год».
Бизнес шёл хорошо, пока однажды склад не ограбили, прикрыв кражу поджогом. Сашка запил, а мне некогда — семья кормить. Долги давили. Случай помог: на дороге застряла машина, помог толкнуть, разговорился с водителем. Оказалось, на заводе нужен компьютерщик. Устроился, долги потихоньку закрыл.
Казалось, жизнь наладилась. Настя школу заканчивала, в институт собиралась. А потом…
В тот день я задержался. Марина готовила ужин, Настя с подругой музыку слушали. Потом подруга ушла, Настя крикнула: «Провожу!» — и выбежала.
Когда я пришёл, Марина сидела перед телевизором. «Чего так тихо? Насть дома?» — спросил я. Она вдруг встрепенулась: «Она же ушла…»
Позвонили подруге — оказалось, расстались двадцать минут назад. Мы обзвонились, в одной из больниц сказали: «Да, девушку без документов привезли».
Настя была жива, но в коме. Через три дня её не стало.
Водитель на летней резине не справился с управлением на повороте.
Марина сломалась. Каждый день на кладбище, потом сидела дома, молчала или кричала, что во всём я виноват: «Если бы не твой прогоревший бизнес, родила бы второго…»
На работе посоветовали: «Заведите собаку, кошку — пусть о ком-то заботится». Уборщица добавила: «Найдите ей занятие. Рисование, может?»
Я вспомнил: Марина в детстве хорошо рисовала. Нашёл через интернет «художника» — парня лет тридцати, в чёрном, с хвостиком. Договорились, он стал приходить к Марине. Она увлеклась, даже ожила немного. Пока однажды не нашёл её в слезах.
Оказывается, «художник» рассказал, что его маме срочно нужна операция в Красноярске, денег нет… Марина отдала ему все наши накопления — те, что откладывали на Настин институт.
Я догадался: мошенник. Позвонил — телефон отключён. В милицию пошёл, еле уговорил следователя взяться. Парня быстро нашли — денег почти не потратил, копил на съём квартиры для беременной девушки. Забрал заявление — жалко стало её. Деньги вернули, хоть и не все.
Марина выбросила все рисунки, мольберт отдала соседской девочке. Но, кажется, этот обман её встряхнул — начала потихоньку приходить в себя.
А потом соседи принесли котёнка — дымчатого, дрожащего комочка. «Кот — лучшее лекарство», — сказали. Марина прижала его к себе: «Как назовём?»
— Мурзиком? — предложил я.
— Нет, Васькой. Настя так кота из сказки любила, помнишь?
Я замер, ожидая слёз, но Марина уже несла котёнка на кухню: «Молоко есть? Мы же растем, нам кушать надо!»
Я улыбнулся. Вот и всё лекарство. Художники не нужны.
— Люб, схожу за лотком и кормом! — крикнул я, надевая куртку.
Она что-то ласково бормотала коту. Я закрыл дверь и глубоко вздохнул.
**Заключение:** Горе лечит не время, а жизнь. Пусть даже в виде мохнатого комочка.
