Стыд в маршрутке
Татьяна Семёновна спешила к остановке, крепко прижимая к себе потрёпанную сумочку. Только что перестал моросить осенний дождь, и мостовые Москвы поблёскивали лужами под хмурым небом. В сумочке лежали двести рублей — всё, что удалось собрать на лекарство для супруга. Михаил Иванович вновь мучился от радикулита, а врач выписал такие дорогие пилюли, что пенсии не хватало и на половину упаковки.
Маршрутка подкатила с визгом тормозов. Татьяна Семёновна, переступив через порог, протянула водителю десятку.
— Сорок, — буркнул он, даже не глядя.
— Как сорок? Вчера платила тридцать, — растерялась женщина.
— А сегодня сорок. Инфляция, — водитель нетерпеливо постучал пальцами по баранке.
Татьяна Семёновна заколебалась. Сорок рублей — значит, на лекарства останется ещё меньше. Может, пешком дойти? Но до аптеки вёрст три, а дома ждёт Михаил Иванович, стонет…
— Бабушка, проходите быстрее, — раздался голос из салона. — Народ ждёт.
Лицо Татьяны Семёновны заалело. Она достала ещё три десятки, сунула их водителю.
— Спасибо, — пробормотал тот, машинально забирая деньги.
В салоне свободных мест не оказалось. Паренёк в наушниках уткнулся в телефон, рядом девушка что-то листала в планшете. Посреди салона молодая мать качала на руках плачущего младенца, напевая ему под нос “Баю-баюшки-баю”.
— Присаживайтесь, — вдруг предложила она, кивнув на своё место. — Вс равно не сижу — он не даёт.
— Да что вы, я постою, — замахала руками Татьяна Семёновна.
— Садитесь, не стесняйтесь, — настаивала мать. — Вижу же, как вы устали.
Женщина с благодарностью опустилась на сиденье. Малыш уставился на неё круглыми глазёнками и вдруг заулыбался.
— Ах ты лапочка, — невольно умилилась Татьяна Семёновна. — Сколько месяцев?
— Семь. Зубки лезут, потому и капризничает, — вздохнула мать. — В поликлинику едем, может, врач что посоветует.
— А я за лекарством — мужу. Спину прихватило.
— Понимаю. У моей тётки тоже радикулит…
Маршрутка резко затормозила. В салон вошла старушка с клюкой, с трудом переставляя ноги.
— Бабка, давай быстрее, — буркнул водитель. — Время — деньги!
Старушка растерянно оглядела переполненный салон. Все места были заняты. Паренёк в наушниках даже не шевельнулся.
— Молодой человек, — обратилась к нему Татьяна Семёновна, — уступите место пожилому человеку?
Тот нехотя вытащил наушник.
— Чего?
— Бабушке место уступи, — повторила женщина.
— А… ну ладно, — неохотно поднялся парень, не отрываясь от экрана.
Старушка благодарно кивнула и осторожно опустилась на сиденье.
— Спасибо, голубушка, — сказала она Татьяне Семёновне. — Добрые души ещё не перевелись.
Татьяна Семёновна смутилась. Ей стало неловко — ведь и она не сразу заметила вошедшую старушку.
Разговор в салоне оживился.
— Помню, в наше время кондукторы были, — вздохнула старушка. — Вежливо билетики подавали, сдачу правильно давали…
— То ли дело было, — кивнула Татьяна Семёновна. — И цены не прыгали, как блохи.
— Да не в ценах дело, — вступила женщина у окна. — А в человеческом отношении.
Паренёк вдруг оторвался от телефона.
— А может, мы сами стали хуже? — неожиданно сказал он. — Все в своих телефонах, а вокруг живые люди…
— Верно говоришь, — одобрительно кивнула старушка. — Внук мой тоже в этом вашем интернете живёт.
— Бабуль, расскажите что-нибудь из вашей молодости, — предложил парень, убирая телефон.
Старушка оживилась.
— Да чего там… Хотите, расскажу, как с дедом познакомились? Тоже в трамвае…
История о знакомстве в переполненном вагоне растрогала всех. Разговор завязался — кто-то вспомнил стояние в очереди за колбасой, кто-то — первые свидания в парке Горького.
Подъезжая к центру, Татьяна Семёновна встала, протянула молодой матери двадцать рублей.
— Возьмите, купите малышу игрушку.
— Да что вы… — замялась та.
— Не отказывайтесь. Хороший у вас ребёнок.
На улице выглянуло солнце. Татьяна Семёновна пошла в указанную парнем аптеку — там оказалось дешевле. Купив лекарство, она ещё и шоколадку внуку прихватила.
Дома Михаил Иванович удивился её приподнятому настроению.
— Что случилось?
— Да так… добрые люди встретились, — улыбнулась жена.
За чаем она рассказала мужу о том, как в душном салоне маршрутки на полчаса все стали родными. О том, что стыдиться нечего — все мы в одной лодке. И что самое дорогое — это человеческое участие, которое ничего не стоит, но значит так много.
За окном светило осеннее солнце. Завтра снова предстоит ехать в маршрутке, но теперь Татьяна Семёновна знала — стоит только заговорить пер
