Тяготы сблизили нас, но наша дочь взрослеет без братьев и сестёр
Меня зовут Ярослава Иванова, и живу я в Коломне, где Московская область бережёт древние стены кремля и тихие изгибы Москвы-реки. С юных лет я грезила материнством — это желание горело во мне ярко и нерушимо. В нашей семье росло четверо детей, мама полностью посвятила себя дому, растила нас в бесконечной заботе. Идеал большой семьи, где смех и топот детских ног наполняют каждый уголок, навсегда поселился в моей душе. Но судьба распорядилась иначе, разбив мечты о каменную глыбу реальности, оставив лишь горсть пыли от былых грёз.
Три года мы с супругом, Михаилом Петровым, безуспешно пытались стать родителями. Каждый цикл приносил свежую надежду, которая неизменно сменялась горьким разочарованием. Я рыдала в подушку по ночам, а он молча гладил мои волосы, пряча собственную боль. Врач поставил точку: «ЭКО — ваш единственный путь». Мы рискнули, и первая попытка подарила чудо — дочь Арину, которой сейчас четырнадцать. Обнимая её хрупкое тельце, я думала: вот он, смысл бытия. Но мне хотелось большего — подарить ей сестёр и братьев, чтобы её мир наполнился родными сердцами, как в моём детстве.
Спустя два года мы возобновили попытки. Четыре протокола — четыре молота, бивших по душе. Каждый раз я верила в чудо. Каждый раз ледяное «не получилось» выживало во мне жизнь. После четвёртого краха я сломалась. «Хватит, — прошептала я, впиваясь ногтями в ладони, — у нас есть Арина». Мечта таяла, словно апрельский снег, а боль от потери резала душу осколками. Я ловила взгляд дочери и корила себя — не смогла дать ей то, что считала главным счастьем.
Иногда я размышляю: не будь я одержима этим идеалом, избежали бы мы этой каторги из уколов, слёз и пустых обещаний. Я истязала тело гормонами, а Михаил умолял сдаться раньше. «Ты себя погубишь, — говорил он, проводя пальцем по моим впалым щекам. — Я теряю не ребёнка, а тебя». Он видел, как я гасну, но я глушила его доводы фанатичной верой. Теперь понимаю — его страх был мудростью, а моя настойчивость — слепотой.
Арина растёт одна. Это моя незаживающая рана. Я мечтала подарить ей кусочки своей души в виде братьев и сестёр — их ссоры, тайны, крепкие объятия. Но она — единственная, и эта мысль жжёт меня изнутри. Однако наши испытания выковали из меня и Михаила единое целое. Борьба, даже проигранная, сплела наши сердца стальными нитями. Мы научились быть опорой, а не ношей. Сейчас мы смотрим в будущее, радуясь успехам дочери — её упорству, её доброте. Не могу сказать, что смирилась — в сорок три года шансы призрачны. Но научилась дышать с этой болью, как с застарелым шрамом.
Мы трое — я, Михаил и Арина — находим радость в малом. Наш дом наполнен книгами, музыкой и запахом пирогов, хоть детского гама здесь не слышно. Глядя на дочь, я вижу лучшее от нас обоих: её ясный ум, упрямство, способность любить без условий. Она не знает, каково это — делить игрушки или секреты с сестрой, и это моё вечное «прости». Жизнь написала иной сценарий, но мы нашли своё счастье — не сказочное, а настоящее. Испытания не разъединили нас — они сплавили в нерушимый сплав. И за это я благодарна судьбе, даже сквозь тихую грусть.
