24 сентября. Записываю историю, которая перевернула всё с ног на голову.
Антонида Петровна сидела в зале, уставясь в телевизор, где мелькали бесконечные сериалы. Глаза сами собой закрылись, и она задремала. Разбудил её робкий стук в дверь. Вскочив с дивана, поправив халат, она пошла открывать.
— Иду уже! — крикнула она.
В глазке — незнакомая девушка. Молодая, смущённая, с румянцем на щеках и тёмными глазами.
— Здравствуйте… Вы Антонида Петровна?
— Я. А ты ко мне? Заходи, раз пришла.
Гостья осторожно переступила порог, оглядела прихожую.
— Мне нужно с вами поговорить…
— Не стесняйся, проходи, чайку попьём. Там и расскажешь, зачем явилась.
Антониде Петровне давно не хватало собеседника — дочь, Галина, пропадала целыми днями на работе, и тишина в доме становилась невыносимой.
Пока гремел чайник, хозяйка суетилась, раскладывая пряники и шоколадные конфеты, украдкой разглядывая гостью.
— Как звать-то тебя?
— Алевтина. Можно просто Аля.
— Хорошее имя, — улыбнулась Антонида, ставя перед девушкой чашку. — Я всю жизнь проработала на почте. Разносила письма по окраинам, с тяжёлой сумкой. Газеты, телеграммы, пенсии… Люди ждали, радовались. Иногда плакали — бывало и такое. Но всегда старалась быть осторожной с чужим горем. А теперь вот ноги отказывают. Почти не выхожу.
Аля слушала молча. Только руки её дрожали, и чашка звенела о блюдце. Когда Антонида Петровна спросила, зачем она пришла, девушка наконец заговорила:
— Я приехала издалека. С Дальнего города. Мне нужно было увидеть вашу дочь. Галину. Потому что… я её дочь. А вы — моя бабушка.
Антонида замерла. Глаза загорелись, но голос остался твёрдым:
— Дитя, ты, наверное, ошиблась. Галя живёт со мной. Я бы знала…
Аля опустила взгляд.
— Это было давно. Когда она уехала после университета работать на Север. Там… она встретила Егора. Они любили друг друга. Собирались пожениться. Но… перед свадьбой он погиб. Попал под машину.
У Гали начались ранние роды… бабушка — мать Егора — была рядом. Галя потеряла сознание. А когда очнулась, ей сказали, что ребёнок не выжил.
Но это была ложь. Меня — забрали. Бабушка Егора увезла меня к себе. Она хотела оставить хоть часть сына. Правду я узнала только в шестнадцать. И вот приехала… чтобы увидеть свою маму. Сказать ей, что я жива.
Антонида Петровна сидела, словно каменная. Потом встала и крепко обняла Алю.
— Господи… как же тебе досталось… А Галя? Она не знает… Она сегодня уехала в деревню к тётке. Вернётся через два дня. Останься, прошу тебя!
Но Аля покачала головой.
— У меня билет. Бабушка теперь одна, она больна. Я не могу её бросить. Но… расскажите маме. Пожалуйста.
Провожая её, Антонида Петровна смотрела в окно, пока Аля не скрылась за углом. И тут же — грохот машины. Вернулась Галя. С мужем и сестрой.
— Мама, — радостно сказала она. — Знакомься, это Сергей. Он сделал мне предложение. Я сказала «да».
Антонида побледнела. Руки дрожали. Сестра принесла воды.
— Садись, — строго сказала она Гале. — Тебе надо это услышать.
И Антонида всё рассказала. До последней капли.
Через час они мчались на вокзал. Успели в последний момент.
На перроне Галя увидела её — свою дочь.
Они бросились друг к другу. Молчали, плакали, шептали слова, которые копились годами.
— Я приеду за тобой, слышишь? — повторяла Галя, идя рядом с вагоном. — Я приеду. Ты больше не будешь одна.
Через месяц Галя забрала её. Бабушка Егора, та, что украла её ребёнка, стояла на коленях. Но Галя не позволила. Она смотрела на эту старую женщину не с ненавистью, а с жалостью. И простила. Не для неё. Для себя. Для Али.
Теперь Аля живёт с матерью. Построили дом в тихом месте. Сергей стал ей отцом. Иногда она зовёт его Серёжа, иногда — «папа».
…И, может, нет ничего важнее, чем обрести дом. Обрести мать. Обрести себя.
Вывод: даже если прошлое разбито, будущее можно собрать по кусочкам. Главное — не бояться стучаться в закрытые двери.
