— Раньше без этих ДНК-тестов жили — и горя не знали, — вздыхала моя подруга на днях. — Люди растили детей, семью крепили. Ну кто там на кого похож — так это бабушки на лавочке обсуждали. А теперь? Один анализ — и вся жизнь кувырком! Скажи, кому нужна такая правда? Та, что жизни крушит?
И рассказала мне одну историю. После неё я неделю спала плохо.
Жили-были муж с женой и сынок Артёмка, лет пяти. Жили душа в душу. Муж жену любил, ребёнка обожал. Работал, мечтал, планы строил. Артёмку на плечах носил, в хоккей водил, на ночь сказки читал. Бабушки с дедушками внуком дышать не могли. Семья — прямо с открытки. Пока беда не грянула.
Как-то мальчик стал жаловаться: то голова болит, то ноги слабые, то вообще встать не может. Врачей обошли — толку ноль. Анализы, обследования, снова анализы… Пока один врач не отправил их к генетику.
Там вопросы посыпались: кто в роду чем болел, какие наследственные хвори? Родители руками разводят — да ни у кого ничего подобного! Бабушек с дедушками опросили — чисто.
— Странно, — качает головой врач. — За тридцать лет практики не видел, чтобы такая болезнь без роду без племени взялась. Теоретически — да, бывает. Но на практике… Впервые.
И с каждым новым врачом одно и то же: «Наследственное? Кто болел? Никто? Да не может быть!» Отец терпение теряет. И вот — тихо, без слов — идёт и делает ДНК-тест. Результат — как обухом по голове.
Это не его сын.
Жена, увидев бумажку, сначала онемела. Потом в слёзы. Потом призналась: да, был один раз. До свадьбы. Когда они только познакомились, всё было несерьёзно. Случайность. Она и сама думала, что ребёнок от мужа.
Начался кромешный ад. Крики, слёзы, хлопанье дверьми. Развод оформили за неделю. Бабушка Артёмки — мать отца — с давлением слегла. Дед с сердцем в больницу упёкся. Сам мальчик ничего не понимал: ещё вчера папа обещал сводить его в цирк, а сегодня не берёт трубку. Не приходит. И почему бабушка Татьяна вдруг сказала, что он ей чужой?
— Ну скажи, — глядя в окно, выдохнула подруга, — зачем он этот тест сделал? Жили же нормально. Ребёнка любил, растил. Ну, сомнения закрались — да и прошли бы. Всё слишком быстро рухнуло. Не надо было правды знать. Она никому не помогла. Только всех покалечила.
Я молчала. А она продолжала:
— Жена бы сказала, что ничего не было. Врачи же сами твердили — бывает, что болезнь впервые проявляется. Вот и всё. А он что? Теперь ребёнок без отца. Жена одна. Родители в больницах. Всем плохо. И зачем? Ради правды?
С тех пор я часто об этом думаю. Что лучше — жить в неведении или узнать, что вся твоя жизнь — обман? Изменит ли это твою любовь к ребёнку? А если он всё равно твой — ты растил, ты воспитывал, ты — отец… какая разница, чья там кровь?
Трудно сказать. У каждого своя правда. Но у меня до сих пор в ушах слова подруги звучат:
— Отец — не тот, кто зачал, а тот, кто не ушёл.
