Закреплённая в сердце: история, которую не отпустит
Катя въехала в деревню глубокой ночью. Только распахнула калитку — увидела мать, сидящую на крыльце со спицами в руках.
— Катенька! — ахнула женщина, с трудом поднимаясь. — Почему не предупредила? Я бы грибной супчик приготовила, твой любимый!
Дочь пристально посмотрела на неё и вдруг выдохнула:
— А ты?
— Я? — мать растерялась, не понимая.
За день до этого Катя собиралась в отпуск с друзьями. Вместе с Сергеем, её любимым, уже сложили чемоданы. Но звонок младшей сестры Лизы перечеркнул всё: у мамы заподозрили страшный диагноз. Без раздумий Катя сдала билеты, купила новые и рванула домой.
— Мне ехать с тобой? — тревожился Сергей.
— Нет. Отдыхай. Просто звони, если сможешь. И… мне будет тебя не хватать, — тихо ответила она.
Катя знала цену предательству и пустым обещаниям — на своей шкуре. Потому и молчала о Сергее перед родными. Ждала уверенности: это — навсегда.
Дорога выдалась адской. Три пересадки, духота в вагонах, и главное — камень в груди. За последние годы она бывала в деревне считанные разы. Работа в Москве вырвала её из родного гнезда, и каждый приезд давался всё тяжелее.
Мама… Не родная. Мачеха. Но Катя и Лиза с детства звали её мамой. Потому что она не просто вошла в их жизнь — она спасла её.
Когда-то их настоящая мать ушла — пьянки, измены, равнодушие. Отец, пытаясь спасти брак, уехал на заработки, а вернувшись, забрал девочек обратно. Один тянул хозяйство, воспитывал, выбивался из сил.
А потом появилась Валентина. Учительница с тремя детьми, запертая в несчастливом браке. Однажды её младший прибежал к соседям в слезах: “Папа опять бьёт маму”. Отец Кати вступился. А через неделю Валентина переехала к ним.
— А если я женюсь на тёте Вале? — спросил он у дочек.
Лиза тут же закивала: “Ура!” Катя молчала. Не хотела делить отца. Но всё изменилось, когда она слегла с температурой. Валентина не отходила от её кровати, ночами меняла компрессы, поила тёплым морсом.
— Ты всегда будешь такой? — прошептала тогда Катя.
— Настоящей мамой я вам не стану… Но предам — никогда, — ответила Валентина.
С того утра всё перевернулось. Катя приняла её. Не как мачеху. Как родную.
Теперь, спустя годы, она снова стояла перед ней — с комом в горле.
— Почему скрывала, что больна? — сдавленно спросила Катя, глядя на её посеревшее лицо.
— Завтра анализы… — тихо ответила та. — Но сегодня, доченька, ты дома. Разве не счастье?
За ужином собрались, словно на праздник. Все делали вид, что не волнуются. Лиза теперь учительница в сельской школе. Денис помогает отцу на лесопилке. Артём готовится к юрфаку. А младшая Настёнка бредит сценой.
А Валентина… Развела кроликов, осваивает вязание и шутит, что скоро понадобятся пинетки:
— Уже пять пар связала. Жду не дождусь!
Поздно ночью Катя осталась с матерью на кухне. Обняла её, провела рукой по морщинистым пальцам.
— Завтра всё будет хорошо. Я верю, — прошептала она.
— Внуков мне, видно, не видать… — вздохнула Валентина.
— Как бы не так. — Катя достала телефон, показала фото с Сергеем. — Знакомься. Это тот самый.
— Красавец… И чуткий, — пробормотала мать, читая его сообщение: “Как там? Может, мне приехать?”
Катя рассмеялась. Теперь она знала точно — время пришло. Он — её судьба.
Утром они поехали за результатами. Диагноз не подтвердился. Валентина рыдала от облегчения, а Катя прижала её к себе:
— Не зря примчалась. Ещё навяжем этих пинеток — на всех хватит!
