Шрамы и дружба: история непобеждённой души
Мы с Алиной сидим на её балконе в новостройке в Подмосковье, на 15-м этаже. Они с отцом и бабушкой переехали сюда четыре года назад. Папа у неё юрист в строительной компании, которая этот дом и возводила. Квартиру выбрали с просторным балконом специально под её увлечения — денег у них хватало. Балкон утеплён: тёплый пол, батареи, стены отделаны плиткой с рельефом, приятной на ощупь. Алина помешана на комнатных растениях и аквариумных рыбках. В квартире пять аквариумов — по одному в комнате и вот этот, здесь, на балконе.
Аквариум угловой, с мягкой подсветкой и сложной системой фильтрации, о которой я не бум-бум, а Алина может рассказывать часами. Внутри — керамический замок с башенками. Рыбки выплывают из окошек, будто охраняют подводное царство. Четыре ярко-оранжевые, названия которых я вечно забываю, и один сомик — бронзовый птеригоплихт, как его называет Алина. Он тут главный уборщик, санитар.
Алина знает о рыбках всё. Она сидит на форумах аквариумистов, пишет статьи — её там ценят. С такой же страстью она ухаживает за растениями. После переезда её квартира превратилась в цветущие джунгли. На балконе плетётся плющ, висят кашпо с фиалками, стоят горшки с миниатюрными ёлочками и бонсай.
Сидим в этом зелёном уголке, смотрим в огромное окно на Москву-реку, крыши домов и парк вдали. Снизу гудит трасса на Домодедово. Алина рассказывает, как с отцом ездила за грибами — забирались в такую глушь, куда только их внедорожник и пролез. Набрали полные корзины, потом три дня с бабушкой грибы солили.
— Жаль, папа теперь почти не бывает дома. Работает даже в выходные. Погода отличная, а скоро дожди пойдут — и всё, сиди дома. Тань, давай ещё раз попробуем сфоткаться? — Алина смотрит на меня умоляюще.
Я вздыхаю. Идём в её комнату — такую же зелёную и уютную, как балкон. Алина садится перед белым фоном, который сама сделала. Я делаю несколько кадров, потом пытаемся их обработать на ноутбуке. Ей нужны фото на документы, но ничего не выходит.
То ли я плохо снимаю, то ли дело не во мне.
— Алин, хватит зацикливаться. Внизу фотостудия, я схожу, договорюсь.
Алина неохотно соглашается. Закутывается в плед на балконе, отворачивается к окну.
Я беру ключи и бегу вниз. Фотограф — парень лет двадцати пяти, скучает за стойкой. Объясняю, что нужны фото на документы, но сниматься будем дома, на 15-м этаже.
— Это будет стоить…
— Нам всё равно, сколько. Главное — сегодня.
Поднимаемся. Парень зависает перед аквариумом, разглядывая рыбок. Я нервничаю.
— Понимаете… Постарайтесь не акцентировать внимание… У девушки лицо сильно пострадало, поэтому она не пришла в студию. Пожалуйста.
— Без проблем. Клиент платит, остальное не моё дело.
Зову Алину. Она выходит, закутанная в плед, молча садится перед фоном. Фотограф настраивает камеру, украдкой поглядывает на неё.
— Готово. Снимайте плед.
Алина медленно убирает ткань, выпрямляется. Лицо фотографа бледнеет, в глазах — шок.
— Чёрт… — вырывается у него.
— Снимайте, — глухо говорит Алина.
Он быстро делает кадры, и я провожаю его к двери.
— Сестра?
— Нет, подруга. Она невероятно сильная…
— Верю. Но в следующий раз предупреждай заранее.
— Я предупреждала…
— Да, но когда увидел… Сколько она такая?
— Двадцать два.
— Жёстко… Бедняжка.
Протягиваю деньги. Он машет рукой:
— Через час забирай, всё будет.
Возвращаюсь к Алине. Она снова на балконе, в пледе, плечи дрожат — плачет. Обнимаю её, глажу по голове, качаю, как ребёнка.
— Ничего, Алинка. Всё проходит, и это пройдёт. Смотри, листья в парке уже жёлтые. Хочешь, сбегаю за твоими любимыми кленовыми? Или за мороженым? Устроим праздник?
— Мороженое в холодильнике, Тань. Ешь… Мне не хочется.
Десять лет назад я шла по знакомому коридору больницы в Москве. Медсёстры, врачи, санитарки улыбались мне, я со всеми здоровалась.
На посту дежурила пожилая медсестра:
— Таня, сколько дома была? Месяца три? Опять к нам?
— Ага, Мария Ивановна. Надеюсь, в последний раз.
— Посмотрим, куда тебя определить… Первое отделение на ремонте, у нас тесно. Даже в детской кроватки впритык.
Заглянула в детскую — десять кроваток вместо шести, все заняты.
— Есть место в 12-й. Пойдёшь?
— Полубокс? Конечно!
Мария Ивановна вздохнула, криво улыбнулась.
— Пошли. Там девочка хорошая, Алина Соколова. Ваши ровесницы. Только… к ней привыкнуть надо. Она тоже обгорела. Сильно.
— Подумаешь, обгорела. Видали и не такое.
12-я палата — почти люкс. Душ, туалет, холодильник, две кровати. Можно даже телевизор поставить.
ВоТам, у окна, сидела девочка, закутанная в одеяло с головой, и только глаза — огромные, тёмные — смотрели на меня исподлобья.
