Из-за того, что я “чужая”, меня не пригласили на свадьбу, но когда речь зашла о моей квартире, я вдруг стала “семьёй”.
Мой сын женился почти десять лет назад. Его избранница, Оксана, уже была замужем до него и привезла в нашу семью дочь от первого брака. Я приняла её как свою, открыв им обеим своё сердце без различий. Все эти годы я старалась поддерживать молодых: то деньгами помогала, то с детьми оставалась, чтобы они могли передохнуть от постоянных хлопот. С невесткой у нас всегда были напряженные отношения — открыто не ссорились, но между нами стояла невидимая стена, которую я так и не смогла пробить.
Первый муж Оксаны исправно платил алименты, но видеть дочь не хотел — стер её из своей жизни, как ненужную страницу. А в прошлом году моя внучка, которую я считала родной, вышла замуж. И вот тут начались проблемы. На свадьбу нас с сыном не пригласили. Причина? Праздник был только для “членов семьи”, а мы, оказывается, в этот круг не вошли. Мой сын, который растил эту девочку почти десять лет, вложил в неё всю душу, заменил ей отца, оказался лишним. А вот её биологический отец, тот самый, что годами о ней не вспоминал, кроме как отправляя деньги, красовался среди гостей, будто имел на это право.
Эта новость поразила меня, как гром среди ясного неба. Я любила эту девочку, радовалась её успехам, помогала, чем могла, а в ответ получила лишь равнодушие и дверь в лицо. Я считала её внучкой, а она стёрла меня из своей жизни, не оглянувшись. Сын молчал, хотя я видела, как боль разъедает его изнутри — он проглотил эту обиду, спрятал глубоко, но она осталась. Мне было больно вдвойне — за себя и за него, за эту несправедливость, что нас обоих разрушила.
Год назад мне досталась в наследство небольшая однокомнатная квартира в нашем городке под Ярославлем. Я решила сдавать её, чтобы добавить хоть немного к своей скромной пенсии — ведь прожить на одну её тяжело, а лишняя копейка никогда не помешает. И вдруг звонок. Звонит Оксана, голос мягкий, почти ласковый — не узнать. Говорит, что её дочь, моя “внучка”, ждет ребенка, а молодым негде жить. Просит освободить квартиру, отдать им, чтобы они могли там обосноваться. Я была ошарашена. На свадьбе мы были чужими, ненужными, а сейчас, когда речь зашла о жилье, я вдруг стала “близкой родственницей”?
Её слова повисли в воздухе, как горький упрек. Я пока не дала ответа, но внутри всё кричит: “Нет!” Возможно, я держусь за прошлое, цепляясь за эту обиду, как за якорь, но простить такое предательство не могу. Сердце болит от воспоминаний — как я радовалась её первым шагам, как покупала ей подарки, как считала её частью своей души. А теперь она и её мать смотрят на меня, как на ресурс, который можно использовать и выбросить, когда он больше не нужен.
Я не понимаю, как мой сын, мой Алексей, терпит это унижение. Как он живёт с женщиной, которая не ценит ни его труд, ни его жертвы, ни его мать? Он молчит, прячет глаза, и я вижу, как он медленно угасает в этом браке. А я стою перед выбором: уступить и снова проглотить обиду или наконец сказать “хватит”, защитить хотя бы крупицу своего достоинства. Квартира — это не просто стены, это моя опора, мой маленький островок в старости. Отдать её тем, кто вычеркнул меня из своей жизни, когда я была не нужна? Нет, это выше моих сил.
Я всё ещё разрываюсь. Часть меня хочет быть доброй, великодушной, как подобает матери и бабушке. Но другая часть, уставшая от боли и обмана, шепчет: “Ты им ничего не должна”. И этот внутренний спор терзает меня день и ночь, оставляя только тень той женщины, которая когда-то верила в силу семьи.
