Давно это было, в те времена, когда жизнь текла размеренно, а люди ещё верили в доброту.
– Не думала я, что в пятьдесят два года окажусь всеобщим посмешищем, да ещё по вине родной кровиночки, – с горечью говорила Татьяна своей давней приятельнице. – Всю жизнь вкалывала, работала до седьмого пота, отказывала себе во всём, лишь бы у Аграфены было всё самое лучшее. А в итоге – обвинила меня в воровстве! Теперь весь город Ржевск судачит, да ещё и отца разыскала, с которым мы и не виделись-то лет пятнадцать.
Татьяна умоляла дочь и бывшего мужа прекратить позорить её на весь город, но тщетно. Твердили одно: она украла у родной дочери. Подруга, выслушав, лишь покачала головой:
– Таня, да как же так вышло? Расскажи-ка по порядку.
– Сама знаешь, как я одна подумала Аграфену. Помнишь, как муж меня бросил с двухлетней девочкой ради другой? Догадаться нетрудно, каково мне было.
– Ещё бы не помнить. До сих пор удивляюсь, как ты выдержала.
Татьяна тяжело вздохнула, вспоминая те тяжёлые годы. После развода она не смогла оставаться в родных местах, где каждый угол напоминал о предательстве. Продав родительскую двушку, она с Аграфеной перебралась в Ржевск. Денег хватило лишь на небольшую квартиру в тихом районе. Татьяна устроила дочь в садик и взялась за любую работу, какая подвернётся. Тогда и подружились они с Верой. Дни тянулись в бесконечных хлопотах: одна смена сменяла другую, усталость валила с ног, но хоть город новый давал надежду на новую жизнь.
Татьяна не жалела себя, лишь бы Аграфена не знала нужды. Красивые платья, новый телефон, уроки музыки, репетитор по французскому – всё, что пожелает. Без помощи родных, в одиночку тянула она семью. Экономила на себе, отказывала в новых вещах, лишь бы дочке лишний рубль достался.
– Неужто сама всё оплачивала? – удивилась подруга. – А я думала, бывший помогать не брезговал.
– Алименты платил, – призналась Татьяна. – Но я их все пять лет не трогала. Не хотела ничего брать от того, кто нас предал. Потом глянула – сумма накопилась немалая. Но нужды в деньгах не было, справлялась сама. Решила – пусть лежат на чёрный день. Да и сама копить начала.
Аграфена ни в чём нужды не знала, потому и тратить алименты не пришлось. Татьяна мечтала: купит домик в деревне, разведёт грядки, заведёт коз да курочек. Дочь замуж выйдет, а мать ей квартиру оставит да солений с вареньем пришлёт. Правда, большая часть денег была всё же от алиментов, а не её личные сбережения.
– Славная мечта! – одобрила подруга. – И я бы так хотела. Молодчина!
– Не спеши хвалить, – горько улыбнулась Татьяна. – Только дом купила, поделилась радостью с дочерью – и тут же пожалела. Обвинила меня в воровстве, да и перестала разговаривать.
– Из-за денег? – не поверила подруга. – Аграфена же умница была, добрая!
– И осталась такой, – вздохнула Татьяна. – Но вдруг решила, будто я у неё что-то украла. Долго спорили. А потом она отца разыскала, пожаловалась. Теперь оба требуют деньги назад. Бывший назвал меня эгоисткой, мол, тратила на себя то, что он на образование дочери копил. А они забывают, что я сама всё дала, работая без передыха. Неужели я и вправду такая плохая мать?
Татьяна замолчала, глаза наполнились слезами. Вспоминала, как отказывала себе во всём, лишь бы дочь жила в достатке. Каждая игрушка, каждая поездка – всё было оплачено её трудом. А теперь та, ради которой она жила, обвиняла её. Ржевск гудел: «Танька у дочери деньги украла!» Соседи перешёптывались, а Аграфена, вместо защиты, только подливала масла в огонь, связавшись с отцом, который их бросил.
Бывший муж, Владимир, не стеснялся в выражениях. Звонил, кричал в трубку:
– Ты потратила то, что я на Аграфену откладывал! Как ты могла? Это её будущее!
Татьяна пыталась объяснить, что сама дочь обеспечила, что алименты лежали нетронутыми, пока она не решила мечту исполнить. Но Владимир не слушал. И Аграфена тоже. Обида её казалась бездонной, будто мать отняла у неё что-то важное. Татьяна чувствовала себя преданной. Всё отдала – а в ответ Лаво обвинения.
Однажды, сидя в своём новом домике, среди тишины и запаха скошенной травы, Татьяна задумалась. Может, и правда не стоило ей решать одной? Но разве годы заботы не доказывали, что всё – ради дочери? Написала Аграфене письмо, где выложила всю душу: про усталость, про мечту, про то, как хотела бы ей только лучшего. Ответа не было. Но через месяц дочь неожиданно приехала.
– Мам, я была неправа, – тихо проговорила она, отпустив глаза. – Не понимала, как много ты для меня сделала. Прости.
Татьяна обняла её, и слёзы покатились по щекам. Говорили долго, разбирая обиды. Аграфена призналась, что отец лишь подливал масла в огонь, надеясь сблизиться. Постепенно отношения наладились, и Ржевск перестал злословить. Татьяна осталась в своём домике, но теперь дочь часто приезжала, помогала с огородом. И стали они ближе, чем когда-либо.
Эта история – о предательстве, прощении и любви, что сильнее любых испытаний. Татьяна доказала: даже в самые тёмные времена можно найти свет, если верить в близких.
