Марина металась по квартире, будто загнанная лиса. Нынешнее поведение мужа не давало ей покоя. В последние дни Дмитрий стал невыносимо внимателен: мыл посуду, жарил блины, приносил букеты сирени. Вся эта забота лишь настораживала. «Точно что-то натворил», — подумала она, подойдя к окну. Взгляд скользнул вниз — и сердце ёкнуло. Она отпрянула, будто обожглась. «Неужели он способен?» — прошептала, не веря глазам.
За спиной раздался женский голос. Его жена — Алевтина.
Дмитрий стоял у окна, наблюдая, как их соседка Марина выгуливает своего шпица Барсика. Алевтина подошла, взглянула во двор — и застыла.
— О чём задумался? — спросила она ледяным тоном.
— О делах, — буркнул он, отводя глаза. — Коллега косячит, приходится переделывать.
Она пристально посмотрела на мужа. Во взгляде, в голосе — сплошная ложь. Но лишь молча кивнула и ушла на кухню.
Дмитрий чувствовал, как внутри закипает злость. Алевтина последнее время раздражала: стала ворчливой, придирчивой. Тепло он нашёл в другом — в Марине. Та была тиха, улыбчива, жила этажом выше.
Той ночью на его заводе неожиданно отключили свет, и его отпустили раньше. Он прилёг дома, а потом вышел во двор. Марина как раз гуляла с Барсиком. Завязался разговор, потом пошли в столовую. А потом — её квартира.
Утром он проснулся с каменной тяжестью в груди. На стене висела их свадебная фотография: молодые, счастливые. Он вспомнил, как клялся Алевтине. «Навсегда» — теперь это слово звучало насмешкой.
Он приготовил ужин — драники, любимые Алевтиной. Когда она вернулась с работы, усталая, но довольная, она похвалила его, даже чмокнула в щёку. А он стоял с деревянной улыбкой, прокручивая в голове вчерашнее.
Через пару дней у него был выходной. Он избегал Марину, чувствовал себя скотом. Но тянуло, как в пропасть. Как только Алевтина ушла на смену, он снова очутился у соседки.
Алевтина замечала перемены. Дмитрий стал услужливым, но будто замороженным. Она чувствовала — он что-то скрывает. И однажды, поймав его взгляд на Марине через окно, всё поняла.
Скандал грянул на кухне.
— Ты с ней спишь?! — вырвалось у неё, и она ткнула пальцем в стекло.
Дмитрий остолбенел. Потом залепетал что-то невнятное, но было поздно. Она выгнала его без раздумий.
— Вали к ней! Удобно устроился, под боком. Забирай свои шмутки!
Он пытался оправдываться, но Алевтина уже не слушала. Он вышел, судорожно собирая вещи, и вскоре его голос раздался за дверью Марины:
— Мариш… Пустишь? Она меня выперла…
Марина, видимо, не ждала такого, но дверь всё же приоткрылась.
А Алевтина стояла у окна, и слёзы катились по щекам. Не от боли — от пустоты. Она думала, он хоть попытается вернуть её. Но он ушёл сразу. Без борьбы. Без стыда.
И она решила: «Лучше одна, чем с предателем». А завтра… возьмёт кота. Или собаку. Те хоть не подведут.
