**Предательство за самоваром: История Татьяны**
Шёл я сегодня по улицам нашего Щёлкова, весенний воздух ласково обнимал, и мысли текли неспешно. Рано отпустили с работы, и вот вопрос: как провести этот подаренный вечер?
— Заглянуть к Наталье? — мелькнуло в голове. — Давненько не виделись.
Решение пришло сразу. Заскочил в булочную за курником, а через полчаса уже стоял у дверей подруги.
— О, Татьяна! — Наталья распахнула дверь, глаза её сверкнули хитро.
— Зашла на огонёк, — улыбнулся я, протягивая свёрток с пирогом.
— Входи, у меня для тебя сюрприз, — вдруг сказала она, и в голосе прозвучала странная нотка.
— Какой сюрприз? — насторожился я, но, не дожидаясь ответа, шагнул на кухню.
И тут словно обухом по голове.
***
— Незамужняя подруга — лишний гость в семье, — любила говаривать мне бабушка. — Держи их подальше, а то слезами умоешься.
Я всегда прислушивался к её словам, да и подруг у меня было немного. Кто-то растворился в годах, с кем-то разошлись пути, и лишь Наталья оставалась верным другом. Наша дружба, скреплённая ещё со школьной скамьи, длилась почти сорок лет. Вместе мы делили радости и горе: я с женой Ириной вырастили двоих детей, отправив их учиться в Питер, а Наталья радовалась успехам дочери Маши и мечтала о её счастливой доле.
— У меня лично не сложилось, но хоть бы Маше повезло, — вздыхала Наталья.
— Не наговаривай, — утешал я. — Маша у тебя умница, всё у неё будет. Да и тебе есть чем гордиться: дочь хорошая, квартира в порядке. Ну, с мужем не вышло — это да, трудно.
— Трудно? — горько усмехалась она. — Двадцать лет терпела его выходки, прощала, надеялась — а он только хуже становился.
Я знал её историю как свою. Муж Натальи, Сергей, всю жизнь гулял направо и налево. Пока она тянула дочь, помогала родителям и вкалывала на двух работах, он ублажал себя вниманием других женщин. То скрывал романы, то попадался — и клялся исправиться. Так продолжалось, пока три года назад он не ушёл к молодой любовнице.
— Маша взрослая, а мы с тобой — чужие люди, — бросил он тогда.
Пока Наталья приходила в себя, Сергей исчез, прихватив все их сбережения. Квартира была родительской, так что на неё претендовать он не мог, а деньги назвал «компенсацией за годы». В те дни я был единственным, кто поддерживал её, не давая сломаться.
— Пап, ты же сам твердил про бабкины слова насчёт незамужних подруг, — напоминала мне старшая дочь Аня.
— Не неси чепухи, — отмахивался я. — Мы с Наташей — как брат с сестрой.
— Да ладно, пап, мы же шутим, — подхватывал младший Ваня. — Только ты нас этими поговорками замучил, а сам Наташку чуть ли не каждый день к нам таскаешь.
— Что за бред? — возмущался я. — Неужели вы думаете, Наталья станет уводить вашу мать или рушить нашу семью? Мы с ней и с Машей — как родные, хватит чушь молоть!
— Да шутим мы, шутим, — смеялась Аня. — Натаха нам как вторая мать, какие интриги в ваши-то годы?
Я не обращал внимания на их подколы. В молодости и правда следовал бабушкиным заветам, но Ирина никогда не давала поводов для ревности. Спокойная, надёжная, она всю жизнь работала ради семьи, а выходные проводила дома, читая или возясь с цветами. Когда-то мы дружили с Сергеем, но после их развода общение сошло на нет. Мы с Ириной остались на стороне Натальи, а Сергей сам оборвал все связи.
— Наташе одной тяжко, надо звать её к нам на праздники, — часто говорил я, и Ирина кивала.
— У Наташи кран течёт, посмотри, — просил я жену, и та шла чинить.
— В субботу Наташа просила помочь с перевозкой мебели, — продолжал я. — Не хочет чужих нанимать.
Ирина безропотно помогала: чинила, возила, поддерживала. Наталья в ответ приносила дачные закатки, пекла пироги — всё казалось естественным.
— Ты наивный, как дитя, — качала головой коллега Лариса. — Неужели так слепо веришь и другу, и жене, что оставляешь их наедине?
— Не неси ерунды, — смеялся я. — Мы с Наташей — как родные. С Ириной скоро тридцать лет вместе, и ни тени подозрений. В молодости страсти — другое дело, а в наши годы не до романов.
— Ну, смотри, жизнь — штука непредсказуемая, — с сомнением отвечала Лариса.
Я и правда не сомневался в самых близких. Мысль, что между ними может быть что-то, казалась дикой. Но в тот день, когда я без предупреждения зашёл к Наталье, мой мир рухнул. На кухне, в уютном халате, за тарелкой щей сидела Ирина.
— Это что? — голос мой задрожал. — Ты же у родителей должна быть! Наташке опять помощь нужна?
Наталья шагнула вперёд, лицо её было твёрдым.
— Послушай, Таня, давай начистоту. Может, и к лучшему, что ты увидела. Нам надоело скрываться, но признаться не хватало духу.
Слова её били, как кувалдой. Я смотрел то на неё, то на Ирину, сжимая кулаки. Что она говорила дальше — не слышал, в ушах стоял гул. Слёзы хлынули уже дома, когда я схватился за стакан с остывшим чаем.
— Прости, я сам не понял, как так вышло, — мямлила Ирина, глядя в пол. — Но нас потянуло друг к другу. Жить вместе дальше — нечестно. Мы с Наташей решили быть вместе.
— Вот как? — только и выдавил я, задыхаясь.
Через пару дней Наталья пришла ко мне, но разговор лишь усилил боль.
— Не суди нас, — торопилась она. — Ты все эти годы жил счастливо, а я мучилась. Я заслужила право на счастье, пусть и так поздно. Это не против тебя, просто… так сложилось.
— Значит, ты решила забрать мою жену и перечеркнуть нашу дружбу? — еле сдерживал ярость.
— Не драматизируй, — отвела глаза Наталья.
Я понял: потерял и жену, и друга. Не видел смысла в скандалах. Ирина собрала вещи и ушла к Наталье. Дети, Аня и Ваняне приняли её выбора, оборвав все связи, а Маша лишь растерянно разводила руками, и теперь я сижу в пустой квартире, глядя на старую фотографию нашей когда-то дружной компании.
