— Я беременна, — прошептала я, и губы сами растянулись в улыбке.
Иван, стоявший у окна, замер. Он даже не обернулся, но в отражении стекла я увидела, как напряглись его плечи.
Я ждала объятий, радостных возгласов, чего угодно — только не этой ледяной тишины.
— Я тоже, — тихо прозвучал голос Лизы.
Моя сестра вышла из нашей спальни. На ней была футболка Ивана, та самая, в которой он спал.
Она поправила волосы, и этот жест был таким привычным, таким домашним, что у меня на мгновение потемнело в глазах.
В памяти, словно вспышки, мелькнули моменты, которым раньше не придавала значения.
Вот Иван задерживается «на работе», а Лиза, забежавшая «просто поболтать», нервно поглядывает на телефон.
Вот они смеются над шуткой, понятной только им двоим, а я стою рядом и чувствую себя лишней на собственном празднике жизни.
— У тебя же есть ключ, Лиз? — спрашивал он, когда мы уезжали в отпуск. — Поливай цветы. Больше доверить некому.
И я радовалась, какая у нас дружная семья.
— Что? — переспросила я, хотя прекрасно всё услышала. Мой голос звучал чужим, деревянным.
— Аня, я всё объясню, — наконец обернулся Иван. Его лицо было белым, как больничная стена. — Это не то, что ты думаешь. Это… ошибка.
Лиза смотрела на меня прямо, не отводя глаз. В её взгляде не было ни капли раскаяния — только усталость и какая-то злая решимость.
— Это не ошибка, — отрезала она, глядя на Ивана. — Хватит врать. Хотя бы сейчас.
Он бросил на неё разгневанный взгляд.
— Заткнись!
Я переводила взгляд с мужа на сестру. На того, с кем мы строили будущее, и на ту, с кем делила детские секреты.
Они стояли в двух метрах от меня, но казалось, что нас разделяет пропасть. И в эту пропасть рушилось всё наше «мы» — планы, нежность, будущий ребенок.
— Ошибка, значит, — повторила я, и губы дрогнули в горькой усмешке. — У вас двоих будет ошибка? Или у каждого своя?
Иван шагнул ко мне, протягивая руки.
— Анечка, родная, давай поговорим. Только не сейчас. Лиз, уходи.
— Я никуда не пойду, — спокойно ответила сестра, скрестив руки. — Мы ждем ребенка. И я не позволю тебе снова делать вид, что меня не существует.
Я отступила, прижавшись спиной к холодной стене прихожей.
— Вон, — прошептала я.
— Что?
— Вон. Обоих.
Они не сдвинулись с места. Мое слово, которое еще минуту назад имело вес, теперь стало пустым звуком.
— Аня, не руби с плеча, — заговорил Иван тем примирительным тоном, который я ненавидела. Тем тоном, которым он пользовался, когда хотел, чтобы я «поняла». — Ты же умная женщина. Мы взрослые люди. Да, я виноват. Но сейчас надо думать о детях. О наших детях.
Он сделал акцент на последнем слове, пытаясь снова связать нас иллюзией общего будущего.
— О каких «наших» детях ты говоришь? — ядовито спросила я. — О том, кто вырастет с матерью-одиночкой, или о том, кто родится у любовницы отца?
Лиза содрогнулась.
— Не называй меня так. Ты ничего не знаешь.
— Правда? — я повернулась к ней. Холодная злоба вытесняла шок. — Тогда просвети меня. Что я должна знать? Что ты спала с моим мужем в моей постели? Этого мало?
— Это было не так! — её голос окреп. — Мы любим друг друга. Это не просто интрижка.
Иван схватился за голову.
— Лиз, я же просил!
— А я устала молчать! — выкрикнула она. — Устала быть тайной, ошибкой, которую надо исправить! Аня, ты всегда получала всё. Идеального мужа, идеальный дом. А я? Я всегда была на вторых ролях. Просто «сестра Ани».
Её слова были пропитаны такой старой обидой, что я на мгновение растерялась. Она не оправдывалась — она обвиняла.
Я вспомнила, как в детстве мама говорила: «Анечка у нас умница, а Лиза — красавица. Каждому своё». Видимо, Лиза так и не смирилась со своим «своим».
— Так ты решила взять моё? — тихо спросила я.
— Я взяла то, что было ничьим! — отрезала она. — Он не был счастлив с тобой. Ты просто не хотела этого замечать.
Я посмотрела на Ивана. Он избегал моего взгляда. И я поняла: Лиза права. Не про любовь, конечно, а про то, что он позволял ей так думать, жаловался на меня, создавая между ними больную связь, подпитываемую его слабостью и её завистью.
— Ладно, — сказала я, и от моего спокойствия они оба напряглись. — Допустим. Что вы предлагаете? Жить втроём? Или составите график?
Иван поднял голову.
— Прекрати! Это неконструктивно. Я предлагаю… пожить отдельно. Я сниму Лизе квартиру. Буду помогать вам обеим. Нам нужно время, чтобы всё обдумать.
Он говорил так, будто обсуждал бизнес-проект. Распределение активов. Управление рисками.
— То есть ты хочешь, чтобы я сидела здесь, беременная, и ждала, пока ты будешь «обдумывать», к кому из двух беременных женщин вернуться? — я рассмеялась. Смех вышел страшным, скрежещущим.
— Аня, ты всё усложняешь.
— Нет, Иван. Это ты всё упростил до предела. До животного уровня. Вон. И её забирай. Вещи заберешь позже. Когда меня не будет дома.
Я достала телефон и набрала номер.
— Алло, служба безопасности? В моей квартире посторонние. Да, отказываются уходить.
Лиза взглянула на меня с ненавистью. Иван — с удивлением. Он не ожидал такого от меня. Он привык к «хорошей девочке Ане», которая всё поймет и простит. Но эта девочка только что умерла.
Мой звонок был, конечно, блефом. В нашем доме не было никакой охраны — только сонный консьерж. Но они этого не знали. Слово «безопасность» подействовало отрезвляюще.
— Ты ещё пожалеешь об этом, Аня, — прохрипел он, хватая Лизу за руку. — Ты выгоняешь из дома беременную женщину. Свою сестру.
— Я выгоняю из дома любовницу своего мужа, — поправила я, глядя ему прямо в глаза. — А ты — просто предатель.
Когда дверь закрылась за ними, я медленно сползла по стене на пол. Но слёз не было. Только выжжен
