В те дни, когда ещё пахло свежим хлебом из печи, а по улицам звенели трамваи, жила в старом доме у Покровского парка бабушка Варвара.
— Ба, сказку расскажешь? — шестилетний Ваня потянул её за рукав.
— Короткую, только. Уже поздно, завтра в садик не проспать бы. — Варвара Петровна поправила на внуке одеяло, вышитое крестиком.
— Я встану, — буркнул Ваня, уткнувшись носом в подушку.
Бабушка притушила свет, оставив лишь тусклый ночник у кровати, достала с полки потрёпанный сборник сказок, надела очки и снова села на край кровати.
— Ложись рядом, — попросил Ваня и отодвинулся, освобождая место.
— Усну тут… — вздохнула Варвара, но внук смотрел так жалобно, что она не выдержала и прилегла. Ваня тут же прижался к ней, зевнул во весь рот.
Она начала читать, то и дело поглядывая на внука. Когда его дыхание стало ровным, осторожно встала, прикрыла дверь и направилась на кухню.
Чайник ещё хранил тепло. Налила чаю, села за стол. «Где же Настенька? Обещала к девяти…» Взгляд упёрся в часы — без четверти двенадцать. «Может, у Людки заночевала? Хоть бы позвонила…»
Сделала глоток — чай остыл, горький. Выплеснула в раковину, подошла к окну. За стеклом — чёрная, густая ночь.
Вдруг за спиной взорвался звонок. Варвара вздрогнула, бросилась к телефону — вдруг Настя? Но на экране — незнакомый номер.
«Мошенники? Но поздно уже… А вдруг это…» Подняла трубку.
— Алло? — голос её дрогнул.
— Майор Семёнов. Вам Наталья Сергеевна Волкова кем приходится?
— Дочкой… Что случилось? — сердце заколотилось.
— Вам как обращаться? — голос на другом конце был ровным, как лезвие.
— Варвара Петровна…
— Варвара Петровна, не волнуйтесь, но…
— Как не волноваться?! Полиция ночью звонит! А ну, говорите сразу!
— Наталья Сергеевна попала в ДТП на Волоколамском шоссе…
Дальше она не слышала. Рука сама сжала крестик на груди. «Господи, помилуй…»
— Она… жива? — выдохнула Варвара.
— Жива, но в коме. Тяжело.
— В какой больнице?!
— В Боткинской, но сейчас бесполезно. Она в реанимации. Завтра приезжайте.
— А как она на шоссе оказалась? — вдруг спросил майор.
— К… к подруге ехала, на именины… — Варвара закашлялась. — Обещала к девяти… Господи, а Ванька-то как узнает?..
— Выпивать могла?
— Да что вы! — Варвара аж привстала. — Она же мать! Знает, за руль садиться пьяной — грех!
Хотя… кто её знает?
Маяковский отключился, а Варвара стояла, сжимая трубку. «Что делать-то?»
Бросилась бы в больницу, но Ваня спит. Взяла с полки пузырёк с валерьянкой, накапала, не считая. Выпила залпом, поморщилась.
— Господи, спаси Наталью, рабу Твою… Не оставь Ваню сиротой… — крестилась на иконку в углу, шепча молитвы, пока веки не стали свинцовыми.
***
— Ба, вставай! Мама не приехала?
Ваня тряс её за плечо. Варвара открыла глаза — в голове тут же всплыл ночной звонок.
— Нет… Звонила, сказала, у подруги осталась… — соврала она, но тут же пожалела.
— Врёшь. Я слышал, как ты ночью говорила. Это была не мама.
— Ванюша… мама в больнице. — Бабушка притянула его к себе, пряча слёзы.
— Она заболела?
— Ей операцию сделали… Посидишь с тётей Галей? Я съезжу, узнаю…
— Я с тобой!
Ваня упрямо стиснул кулачки.
***
— Состояние тяжёлое, — доктор в белом халате говорил медленно. — Кома. Но шансы есть.
— Мама умрёт? — Ваня схватился за бабушкину юбку.
— Постараемся, чтобы нет.
— Можно к ней? — Варвара перебирала чётки. — Говорят, кома — не сон. Может, услышит…
Доктор колебался, но кивнул.
— Пять минут. Без слёз.
В палате Варвара едва узнала дочь. Бинты, трубки, синяки…
— Настенька, мы тут… Ваня с тобой… — шептала она, сжимая холодную руку.
Ваня молчал, только глаза — как у затравленного зайчонка.
— Взрослые всегда врут, — сказал он на обратной дороге. — Если бы мама слышала, проснулась бы. А если умрёт? Ты меня в детдом отдашь? Ты же старая…
— Кто тебе такое наговорил? — Варвара аж остановилась. — Никуда не отдам! Мама очнётся, ей всё расскажу — тебе стыдно будет!
Но сама не была уверена.
***
А потом объявился бывший зять — Сергей. Обросший, с перегаром.
— В какой больнице Настя? Могу помочь…
— Чем? Деньги появились? — Варвара скрестила руки.
— Я Ваню заберу. Ты же не справишься…
— Как же! Ребёнка, которого раз в полгода видишь?!
— Я отец. Суд на моей стороне.
— Попробуй! — Варвара выставила его за дверь.
Но ночью плакала в подушку. «Господи, не допусти…»
***
Через неделю Ваня вдруг закричал в палате:
— Ба, она пальцем пошевелила!
Медсестра бросилась к мониторам.
Доктор выгнал их, но через час позвал обратно.
Настя лежала с открытыми глазами.
— Мам… ты слышала меня? — Ваня прижался к её руке.
Из-под бинтов скатилась слеза.
***
Потом Настя рассказала, как фура ослепила её фарами.
Сергей больше не приходил.
Варвара верила, что её молитвы спасли дочь. Ваня клялся, что это он разбудил маму.
А что тут скажешь? Всё — правда.
(Конец)