Я думала, что в 64 года моя жизнь будет тихой и предсказуемой — пока мой пёс не привёл домой лошадь с тайной.
Меня зовут Варвара Степановна, и живу я в небольшой деревеньке под Воронежом. Небогатое хозяйство — курочки, коровка, огород да мой верный пёс Барбос, помесь дворняги с кем-то ещё — неизвестно. После того как мой муж Иван ушёл от нас восемь лет назад, тишина в доме стала оглушительной. Дети давно разъехались, у каждого своя жизнь. И вот мои дни проходят в заботах о хозяйстве. А Барбос — мой единственный собеседник, тень и повод улыбнуться.
Тот день начался как обычно. Солнце мягко золотило поле, я поливала капусту, как вдруг заметила, что Барбос возвращается из леса за огородом. Сначала ничего необычного — пока я не разглядела, что он не один.
За ним следовала лошадь. Настоящая, крупная, гнедая, с всклокоченной гривой и умными глазами. Я застыла, шланг так и лился на землю.
«Барбос… что ты привёл на этот раз?» — пробормотала я.
Лошадь остановилась в паре шагов, настороженно прислушиваясь, будто ждала приглашения. Барбос вилял хвостом и тявкнул один раз — явно гордый своей находкой.
Лошадь выглядела здоровой — ни ран, ни признаков голода. Ни уздечки, ни седла, ни клейма. Только тёмно-карие глаза, которые словно говорили: «Я верю тебе».
Я осторожно протянула руку. Она не дёрнулась, позволила провести ладонью по шее, по боку. Шерсть была чистой, ухоженной. Кто-то заботился о ней. Но кто?
Я обзвонила соседей, написала в местную группу в Одноклассниках, заглянула в ветлечебницу и сельмаг — никто не терял лошадь.
Будто она с неба свалилась.
Решила оставить её в загоне на пару дней — вдруг хозяин объявится. Но никто не пришёл.
Тогда я назвала её Ладой. Потому что её появление было как тихий, нежданный подарок.
Лада освоилась быстро. Она везде следовала за Барбосом — и вверх по холму, и к речке, и вокруг сарая. А Барбос взял на себя роль её личного телохранителя.
По утрам я пила чай на крыльце и наблюдала, как они вдвоём бредут сквозь утренний туман. В душе поселился покой, которого не было много лет.
Как-то в дождливый день я решила разобрать старый сарай за домом. Не открывала его со смерти мужа — там пыль, поломанные грабли, да ржавая мебель. Но если Лада останется, ей нужно укрытие.
Барбос зашёл следом, обнюхивая всё вокруг. Когда я разгребла кучу досок, он вдруг залаял — не как на кошек, а тревожно, настойчиво.
Я наклонилась и помогла ему раскидать мусор. Под тряпьём и ящиками оказался потрёпанный рюкзак. Застёжка заржавела, пахло кожей и сыростью.
Внутри лежала одежда, потрёпанная тетрадка, а между страниц — сложенная записка:
«Тому, кто найдёт:
Меня зовут Алина Громова. Мне больше некуда идти, но Лада не должна страдать из-за меня.
Она добрая, умная и заслуживает лучшего.
Я оставляю её здесь, потому что верю — на этой земле живут хорошие люди.
Пожалуйста, позаботьтесь о ней. Она спасла меня, когда больше никто не мог.»
Руки дрожали. Я опустилась на перевёрнутое ведро, не выпуская записку.
Значит, Ладу оставили здесь нарочно…
Я открыла тетрадь. Это был дневник — короткие заметки, написанные карандашом, о ночёвках в палатке, долгих дорогах, поисках еды. В одной записи Алина писала:
«Когда я плачу, она ложится рядом. Я давно не чувствовала себя в безопасности, но когда Лада тычется носом в плечо, кажется, что мир замирает.»
Тетрадь закрылась с лёгким шорохом. Сарай вдруг перестал быть просто складом старых вещей — теперь он хранил чью-то тайну, чужую боль и последнюю надежду…
Дни шли, а мысли об Алине не отпускали. Где она? В порядке ли? Почему не вернулась?
Мой племянник Артём, студент с жилкой сыщика, предложил поискать информацию. Он проверил соцсети, базы данных, списки без вести пропавших.
Через неделю он позвонил:
«Алина Громова, 28 лет. Раньше работала в иппотерапевтическом центре под Липецком. После закрытия центра исчезла. Ни родни, ни следов.»
Мне стало не по себе. Она не бросила Ладу — она отдала её тому, кто, как надеялась, окажется добрым. Возможно, она даже доверилась Барбосу…
Я написала пост в Одноклассниках. Рассказала историю Лады, прикрепила фото с яблоней и письмо Алины.
Не ждала особого резонанса — но пост разлетелся по всему региону.
Люди писали: кто-то предлагал помощь, кто-то делился подобными историями. Многие были тронуты тем, как Алина, сама в беде, смогла подумать о Ладе.
А через две недели мне пришло сообщение.
От Алины.
Она увидела пост.
Текст был коротким:
«Я не думала, что снова её увижу. Спасибо, что заботитесь о ней. Пишу это со слезами… Можно я приеду?»
Я ответила сразу: «Конечно. Ты всегда желанный гость.»
Алина приехала через три дня.
Ей было лет двадцать восемь, во взгляде — усталость, на руках — мозоли. Но как только она вышла из машины, Лада подняла голову и тихо заржала.
Алина не сказала ни слова. Просто зашла в загон, и Лада подошла к ней, будто не было этих долгих месяцев разлуки.
Они стояли, прижавшись лбами, в полной тишине.
Даже Барбос будто понял важность момента — сидел в стороне, не мешая.
Позже, за чаем на веранде, Алина рассказала всё. После потери работы она пыталась содержать Ладу, но денег не хватало. Тогда она привела её ко мне — однажды заметила свет в моём окне и запомнила моё лицо с ярмарки.
«Я молилась, чтобы здесь жил хороший человек», — прошептала она.
«Ты не ошиблась», — ответила я.
Алина осталась на ужин. Потом приехала снова. А ещё через неделю я предложиА теперь мы живём втроём — я, Алина да Барбос, а Лада с новым пони Гришкой пасутся во дворе, будто так и было всегда.
