Я думала, что муж мне изменяет. Оказалось, что это было куда хуже.
Телефон стоял на беззвучном, но я всё равно услышала его. Вибрация на кухонной столешнице прозвучала, как выстрел. Я посмотрела номер неизвестный. Пётр только что вернулся из командировки, стоял под душём.
Не знаю, что меня охватило. Я ответила. На проволочке наступила тишина, а потом появился женский голос:
Передайте, пожалуйста, что Тимофей сегодня был очень смелый у стоматолога. И что мы ждём его в воскресенье.
Я замёрзла.
Простите, кто говорит? спросила я.
А это ведь не его номер? она запнулась. Простите ошибочка.
Разъединилась. Я стояла на кухне, как вкопанная. Смелый у стоматолога. Ждём его в воскресенье. Я пока не знала, кто такой Тимофей. Но знала одно это не была ошибка.
Когда Пётр вышел из душа, я смотрела на него, как на чужого. Он улыбнулся и спросил, есть ли чтонибудь поесть. Открыв холодильник, я подумала: «Вот оно, начало».
На следующий день я не могла встать с кровати. Как будто ктото подменил мой мир на версию, где всё не встает в ряды. Муж тот же голос, тот же запах, те же утренние ритуалы с кофе но внутри всё кричало: «Это уже не он. Или не тот, за кого ты его взяла».
Я пыталась найти рациональное объяснение. Может, всё действительно ошибка? Может, подруга с работы позвонила случайно? Но меня не отпускал тот голос, тот уверенный тон женщины, слово «ждём». Казалось, это не первый раз.
Я начала наблюдать за Пётром. Всё вроде бы как обычно, но чуть иначе. Он паркует машину на пару метров дальше, чем обычно. Командировки стали частыми. И короткие сообщения в мессенджере всегда деловые, лаконичные. Но стиль как будто писал ктото другой.
Наконец, я решила докопаться. Не любила роль шпионки, но ещё больше не любила оставаться наивной.
Сначала машина. После одной «командировки» я заглянула в багажник. Там был один чек от отеля в Сочи. Не из того города, куда, как говорил Пётр, должен был ехать. Я проверила дату. В тот же день он говорил, что вернётся поздно изза пробок.
Сердце колотилось, но я не сдавалась. В следующий раз, когда он собирался в путь, я записала номер машины из чека и название отеля. Через два дня я оказалась там.
Не знаю, чего ожидала. Может, просто убедиться, что его там нет? Что это случайность? Что я сошла с ума? Но когда я припарковалась напротив отеля и увидела, как Пётр выходит из здания, держась за руку с маленьким мальчишкой я замерла. Малыш выглядел, как четырёхлетний, в шляпекепке, с кудрявым смехом, а лицо как у Петра. Его миниверсия.
Тут подошла женщина, моложе меня, лет тридцати. Она поправила ребёнку куртку, а Пётр поцеловал её в лоб, будто это их обычный день. Семья.
Я отскочила к машине, едва чувствуя ноги. Руки дрожали. Зазвонил телефон вероятно, моя дочка, ждёт, когда я вернусь из «покупок». Я не ответила. Смотрела лишь сквозь окно в чужой мир. И тогда понялa: это не роман, не измена. Это чтото гораздо хуже. У него была вторая семья, вторая жизнь. А я была лишь фоном.
Не знаю, сколько я сидела в той машине. Наконец завела мотор и поехала. Но уже не домой. Мне нужен был воздух, проветрить собственные иллюзии.
Вернулась я лишь к вечеру. Внутри царила тишина, дети уже спали. Пётр сидел в гостиной перед телевизором, будто ничего не случилось. Он посмотрел на меня, поднял бровь.
Долго ты «шопилась». Всё в порядке? спросил он своим привычным спокойным тоном, которым однажды завидовали мне коллеги.
Я молчала. Смотрела на него, удивляясь, как так долго не замечала, как он живёт в двух мирах. Как часто возвращался к нам из второго дома и не чувствовал вины?
Я села напротив и спокойно сказала:
Сегодня была в Сочи.
Он замер. Улыбка испарилась.
С какой целью? спросил он, но голос уже не был уверенным.
Видела вас. Вас, её и ребёнка.
Он молчал. Долго сидели в тишине. Затем вздохнул.
Не хотел тебя ранить. Это просто случилось.
Ребёнок случился? перебила я. Семья случилась?
Он сжал руки. Не стал оправдываться. Похоже, понял, что объяснения бессмысленны. Или просто устал от лжи.
Не хотел никого бросать, сказал наконец. Ни вас, ни их. Я думал, справлюсь
«Справлюсь». Так сейчас называют двойную жизнь? Ставить кубики в двух домах? Врать и тем, и другим ради удобства?
Я встала.
Не знаю, что дальше, но точно одно: я больше в этом цирке не играю.
Я не кричала. Не плакала. Было пусто. В последующие дни я работала как автомат: готовила завтрак, возила детей, ходила на работу. Но внутри проснулась новая сила не просто горе, а гнев, и прежде всего ощущение, что я готова чтото менять.
Через две недели я сказала ему, чтобы он съехал.
Он не заплакал, не возразил. Просто тихо собрал вещи и ушёл.
И в тот момент, впервые за долгое время, я действительно смогла вдохнуть. Без его лжи, без постоянного напряжения. Я была одна. Но свободна.
И всё ещё мучает вопрос: как так получилось? Как я могла попасть в такую историю? Как не увидеть, что живу в чужом театре, а не в своём доме?
