Вечерние лучи мягко пробивались сквозь тюль. Арина поставила на стол две тарелки с ужином и взглянула на часы. Восемь вечера. Максим обещал быть в семь, но его слова в последние месяцы стоили меньше копейки. Арина набрала мужа — абонент вне зоны действия сети. Она вздохнула и убрала одну тарелку в холодильник. Опять ужинать одной.
Со стороны их семья казалась идеальной. Десять лет вместе, просторная квартира в Москве, стабильный доход. Друзья завидовали их гармонии на фоне собственных разводов и ссор. Самое странное, что Арина сама верила в эту картинку. До недавнего времени.
Все началось с мелочи. В феврале Максим впервые за десять лет забыл об их годовщине. Вечером Арина прямо спросила:
— Ты помнишь, какое сегодня число?
— Четверг, — ответил Максим, не отрываясь от телефона.
Арина тогда промолчала, просто вышла из комнаты, пытаясь заглушить тревогу.
Потом заметила: Максим стал задерживаться на работе до ночи. На вопросы отмахивался: «Квартальный отчет горит». Арина хотела разобраться, но, глядя на усталое лицо мужа, отступала. Постепенно одинокие вечера и вторая порция борща в холодильнике стали привычкой.
В середине марта Арина увидела перемены: новая стрижка в дорогом салоне, рубашки из бутика, незнакомый парфюм с запахом дорогого коньяка.
— Обновляешь стиль? — спросила она.
— Начальство требует дресс-код, — ответил Максим, но в его глазах Арина разглядела испуг школьника, пойманного на вранье.
А потом был тот вечер. Телефон мужа завибрировал, пока он был в душе. Арина прошла мимо, но имя в уведомлении резануло глаза.
«Л».
И текст: «Сегодня в старом месте?»
Дальше Арина не читала. Шестое чувство не подвело. В ту ночь она позвонила подруге Ирине, которая сказала: «Либо режь правду-матку, либо решай, готова ли ты жить с его изменами».
Апрель расставил всё по местам. Максим превратился в молчаливого, вежливого соседа. В тот вторник, когда все решилось, Арина пришла с работы раньше. Максим вошел в семь, увидел ее и замер.
— Надо поговорить, — сказал он ровно.
Арина кивнула.
— Я ухожу, — выдохнул Максим. — У меня другая. Я её люблю.
Всего три фразы. Целая жизнь рассыпалась.
— Её зовут Людмила? — спросила Арина.
Максим дернулся.
— Давно?
— С февраля, — он смотрел в пол. — Это серьёзно.
— Ладно, — Арина встала. — Но запомни — обратной дороги нет. Никогда. Сегодня ночуешь тут, а завтра — чтобы тени твоей не было.
Слезы пришли ночью, когда стемнело. Утром Максим собрал чемодан и ушел, оставив на столе ключи. Квартира казалась пустой, но Арина вдруг ощутила облегчение. Воздух стал чище, будто после грозы.
Прошло полмесяца. Арина ушла в работу с головой. Все изменила случайная встреча с Артёмом, коллегой Максима.
— Привет, Артём. Как Макс?
— Ты не в курсе? Его уволили три недели назад. Провалил сделку.
— Странно, — нахмурилась Арина.
— Любовь зла, как говорится. Людка знает, как мужчину от работы отвлечь, — усмехнулся Артём.
— Вы с Людмилой давно знакомы? — уточнила Арина.
— Со школы, — буркнул Артём и сразу спохватился, поняв, что сболтнул лишнее. Поспешно попрощался.
Правду рассказала Надежда, бухгалтер из их компании:
— Там подстава, Ариш. Артём давно глазки строил на должность Макса. Людка — его давняя пассия. Она специально его обаяла, чтобы документы конкурентам подкинуть. Сделку слили, Макса выставили козлом отпущения. Артём теперь начальник отдела.
Той же ночью в дверь позвонили. На пороге стоял Максим — в помятом пиджаке, с трясущимися руками.
— Привет. Можно переночевать? Идти некуда.
Арина молча посторонилась.
— Диван свободен.
Утром он признался: «Люда бросила в день увольнения. Денег нет».
— Людмила и Артём. Старые друзья, да? — спросила Арина.
Максим побледнел. — Ты знаешь. Меня кинули. Я сам виноват. Сам всё разрушил.
— Можешь остаться. На диване. Но не жди, что я простила.
Так и жили. Максим — в зале, Арина — в спальне. Он не лез, молча убирал, варил кофе, чинил сантехнику. Он стал другим.
Прошло два месяца. Максим устроился в мелкую контору. Арина записалась в фотостудию, ходила на плавание. Как-то вечером Максим принёс её любимые «Картошка» от Филиппова.
— Спасибо, — сказала Арина. — Не думай, что всё как раньше. Просто люблю эти пирожные.
— Я понимаю, — кивнул он. — Не обольщаюсь.
Через неделю Арина сама приготовила котлеты с пюре на двоих. Впервые за месяцы они ели вместе. Острая боль притупилась. Прошёл ещё месяц. Однажды вечером Арина сидела на балконе. Максим подошёл.
— Я всё думаю, — начал он, — есть ли шанс, что ты мне снова поверишь.
Арина молчала.
— Не знаю. Доверие — как разбитая ваза. Даже если склеить, трещины видны. Но я устала жить этим прошлым.
— То есть…
— То есть я не даю обещаний, — перебила Арина. — Может, однажды прощу. А может, и нет. Но теперь выбор только мой.
Арина вдруг осознала: впервые за долгое время она стоит на своих ногах. Не на чужом фундаменте, а на своём. Это чувство стоило всей пережитой боли. Что бы ни случилось дальше, она останется с собой. С новой собой, которая нашла себя через предательство и слёзы. И это было самое важное.